Снимает босоножки на танкетке,
и босу ногу ставит на ковер.
А в баре, если верить этикетке,
стоит церковный марочный кагор,
как средство - от чего не знает даже:
от анемии, мира без прикрас,
от разницы, что видела в трельяже
когда-то и что - в зеркале - сейчас?
Разительные, в общем, перемены:
под бледной кожей шеи и руки
виднеются синеющие вены,
в глазах же след негаснущей тоски.
И, может, кровяной нектар кагора
уныния греховность подсластит?
Идет к окну, задергивает штору,
и запивает мысль про целлюлит.
|
