Ворковала задушевно над возлюбленным,
Угождала всем капризам и желаниям.
В поцелуях так хмелела, чуть пригубленных,
Что на небо воспаряла без дыхания.
Миловалась красотой и безмятежностью,
Увлекалась соловьиными рассказами,
Не искала окончания безбрежности
В поднебесье, разукрашенном алмазами.
Обольстилась и попала в плен безумию,
Чуть не сгинула в разверзнувшейся пропасти…
Но душа её в засушенную мумию
Не свернулась в обносившейся покорности.
Не роптала на судьбу и одиночество...
Родила на Рождество себе ребёночка.
Ворковала над дитём, его высочеством,
Умываясь у колодца из ведёрочка.
И расправились надломленные крылышки,
Расцвела она красавицею писаной.
А любовь захоронила, даже выжимки
Под рябиной, ожерельями унизанной.
|
Зато будет над своей кровинкой ворковать