Вечером, когда садилось солнце
и сгущались тени в тишине,
встретил у моста я незнакомца.
Он кивнул с почтительностью мне.
Роста небольшого, в чёрной шляпе,
смуглость необычная в лице –
чужеземная, такая, как в арапе
из чужбин, где мух полно це-це.
В сюртуке, с прогулочною тростью
возле Инженерного моста
он стоял, вернее, по предмостью
он гулял.
Погода – лепота…
Он ушёл.
Я вслед за ним.
До сада
Летнего вдвоём дошли мы с ним.
Тут же внутрь проник он сквозь ограду –
этот неизвестный аноним.
Я ж остался у ворот закрытых
статуей недвижною стоять…
Никогда я не встречал спиритов.
Мне б скорей от сада бы бежать,
но не смог…
Смотрел, как странный призрак
незаконно с клумбы рвёт цветы.
Это дерзкой кражи явный признак…
И сказал я Пушкину: – Эх, ты…
|
Пушкин – в меру пушкиньянца!"
У Цвеитаевой Пушкин в каких только ролях не был.
У тебя же в одной - похитителя цветов с клумбы.
Простим ему это!
Да будут все цветы ему!