Евпаторийские пески холодных дней:
тепла желая, морщатся подошвы,
продрогшим пляжем бродит силуэт...
поэт приезжий сочиняет пошлый
(и в старой тайне от жены своей)
преподлый неогреческий куплет...
… пустынным пляжем несколько наяд,
легко взлетая юными ступнями,
бегут к поэту, радугой играя…
стоит он над, и в мыслях, с облаками,
плывёт, покинув свой семейный ад —
к воротам древнегреческого рая.
Горячностью греха желая ввергнуть
в пучину сладострастных удовольствий,
они расположились возле тела
любителя пороков пряно-острых,
мечтателя когда-нибудь прибегнуть
к услугам дивных греческих борделей.
Обнажены, раскрыты — беспредельно!
и дразнятся лесбийскою игрою,
и плещутся, и нежатся девицы,
и дивятся поэту, что с женою —
как две подошвы — вместе, и — отдельно...
не греческие вовсе, хладны лица.
О скука и убийственность привычек,
где пресность лет и в ней погибель телу!
Соблазнов иронических конкреций
сквозь решето просеяны пределы...
поэт раним, боязнь же свар и стычек
закрыла ворота от всяких греций.
**********************************
|
