Вы смеётесь надо мной, потому что я отличаюсь от вас, а я смеюсь над вами потому что вы не отличаетесь друг от друга.
(Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита)
Парапсихоз
На дне горизонта
зарделся дождливый рассвет…
Отхлещет по коже
реалий безжалостных плеть, –
тогда,
осознав всю бессмыслицу прожитых лет,
мы так скрупулёзно
умеем друг друга жалеть…
Мы ищем поддержки,
когда нас весьма припечёт.
Летит паровоз
под названием "жизнь" под откос —
царапнешься в двери,
в ответ проревут: "Бухучёт!" –
сбегаешь на флэт...
"устаканивать" парапсихоз.
Махнёшь для души
вожделенные несколько грамм,
чтоб "выпустить пар",
от которого скулы свело…
Иль бродишь, как пёс,
по каким-то убогим дворам —
измызганный, тощий,
в надежде найти там тепло
в расстрельное время
тщедушных попыток спастись…
Исправишь оплошность – артачиться нету уж сил! –
задвинешь апломб
и позволишь себе компромисс,
чтоб духом окреп
и вселенский сумбур пережил…
Заштопаешь в сердце
ментальную рваную брешь —
смертельный ана́мнез войны перманентной,
чужой,
и в самом конце,
перейдя свой последний рубеж,
присвистнув на солнце,
промолвишь: я, с*ка, живой!
Послесловие:
* парапсихоз (parapsychosis) — кратковременный психотический эпизод ** флэт (жарг. "квартира") — на флэт – к себе домой, на квартиру, "на хазу"
Moby (feat. Skylar Grey) — The Last Day (Последний день)
Евгений Евтушенко. МОНОЛОГ ГОЛУБОГО ПЕСЦА
Я голубой на звероферме серой, но, цветом обречённый на убой,
за непрогрызной проволочной сеткой не утешаюсь тем, что голубой.
И я бросаюсь в линьку. Я лютую, себя сдирая яростно с себя,
но голубое, брызжа и ликуя, сквозь шкуру прёт, предательски слепя.
И вою я, ознобно, тонко вою трубой косматой Старшного суда,
прося у звёзд или навеки волю, или хотя бы линьку навсегда.
Заезжий мастер на магнитофоне запечатлел мой вой. Какой простак!
Он просто сам не выл, а мог бы тоже завыть, сюда попав, – ещё не так.
И падаю я на пол, подыхаю, а всё никак подохнуть не могу.
Гляжу с тоской на мой родной "Дахау" и знаю — никуда не убегу.
Однажды, тухлой рыбой пообедав, увидел я, что дверь не на крючке,
и прыгнул в бездну звёздную побега с бездумностью, обычной в новичке.
В глаза летели лунные караты. Я понял, взяв луну в поводыри,
что небо не разбито на квадраты, как мне казалось в клетке изнутри.
Я кувыркался. Я точил балясы с деревьями. Я был самим собой!
И снег, переливаясь, не боялся того, что он такой же голубой.
Но я устал. Меня шатали вьюги. Я вытащить не мог увязших лап,
и не было ни друга, ни подруги. Дитя неволи — для свободы слаб.
Кто в клетке за́чат — тот по клетке плачет, и с ужасом я понял, что люблю
ту клетку, где меня за сетку прячут, и звероферму — родину мою.
И я вернулся, жалкий и побитый, но только оказался в клетке вновь,
как виноватость сделалась обидой, и превратилась в ненависть — любовь.
На звероферме, правда, перемены. Душили раньше попросту — в мешках.
Теперь нас убивают современно — электротоком. Чисто как-никак.
Гляжу на эскимоску-звероводку. По мне скользит ласкательно рука,
и чешут пальцы мой загривок кротко, но в ангельских глазах её — тоска.
Она меня спасёт от всех болезней и помереть мне с голоду не даст, –
но знаю, что меня в мой срок железный, как это ей положено — предаст.
Она воткнёт, пролив из глаз водицу, мне провод в рот, обманчиво шепча...
Гуманны будьте к служащим! Введите на звероферме должность палача!
Хотел бы я наивным быть, как предок, но я рождён в неволе. Я НЕ ТОТ.
Кто меня кормит — тем я буду предан. Кто меня гладит — тот меня убьёт.
Снимаю шляпу, Ирина.
Это настоящее: и Ваши стихи, и музыка Ярослава Малого.
Где, кстати, он сейчас?.. Надеюсь, что он жив и здоров.
И его любимые женщины, и дети тоже.
заслушалась песней...у меня где-то есть она, кстати, а про Ярослава мало что знаю, близко его творчество, да, очень нравится, но за личной жизнью его я не слежу, - не являюсь фанаткой как таковой))) знаю только, что он принял иудаизм и сменил немало жён, но для творческого человека - это не есть плохо, так ведь?
