Упадут сто замков, и спадут сто оков, и сойдут сто потов с целой груды веков, и польются легенды из сотен стихов про турниры, осады, про вольных стрелков. Ты к знакомым мелодиям ухо готовь и гляди понимающим оком, потому что любовь — это вечно любовь даже в будущем вашем далёком.
(Владимир Высоцкий. Баллада о времени)
Ещё раз про любовь
Розовощёкий маленький мальчонка,
поев на ужин мамины пельмени,
покладистым и ласковым котёнком
пристроился у деда на коленях
и попросил, крутя калейдоскоп:
«Дед, расскажи, а что такое счастье?»
Старик (обескураженный отчасти)
рассеянно поскрёб багровый лоб
и произнёс, глубокомысленно вздыхая:
«Про счастье-то, мой я́хонтовый за́я,
представь, не очень просто говорить...
В вопросах этих я почти что эрудит,
однако это будет долго, малышок...
Но попытаюсь объяснить я покороче…» –
промолвил, призадумался дедок.
— Ты знаешь, с ним возни, как с тамаго́чи,
заботишься о нём всегда, в любое время.
Несёшься стайером как будто бы вослед.
Вникаешь в его суть, как в микросхему,
на протяженьи целой уймы долгих лет…
И вот, когда уже здоровьишко подводит,
на беготню и сборку данных нету сил,
развалишься под грушей в огороде, —
так вот ОНО! С размахом синих крыл
заветное иско́мое обманчивое счастье
небесной птичкою на веточке сидит
и вроде как смеётся... вот те́ — здрасьте!
Такой, дружок, скажу тебе, кульбит…»
— «Дружок, в постель! — а вот и мама
кричит, развесив на сушилке всё бельё. –
Скорей-ка, счастье драгоценное моё!»
И малышок, схватив свою пижаму,
прошлёпал к ней, как важный генерал,
а мимоходом с умным видом назида́л,
глазами ясными моргая в пол-лица:
«А дедушка сказал, что счастье — птица!»
Послесловие:
Максим Фадеев и Маша Гулевич — Скажите детям
Владимир Высоцкий. Баллада о времени
Замок временем срыт
и укутан, укрыт
в нежный плед из зелёных побегов,
Но… развяжет язык молчаливый гранит —
и холодное прошлое заговорит
о походах, боях и победах.
Время подвиги эти не стёрло:
оторвать от него верхний пласт
или взять его крепче за горло —
и оно свои тайны отдаст.
Упадут сто замков, и спадут сто оков,
и сойдут сто потов с целой груды веков,
и польются легенды из сотен стихов
про турниры, осады, про вольных стрелков.
Ты к знакомым мелодиям ухо готовь
и гляди понимающим оком,
потому что любовь —
это вечно любовь
даже в будущем вашем далёком.
Звонко лопалась сталь под напором меча,
тетива от натуги дымилась,
смерть на копьях сидела, утробно урча,
в грязь валились враги, о пощаде крича,
победившим сдаваясь на милость.
Но не все, оставаясь живыми,
в доброте сохраняли сердца,
защитив свое доброе имя
от заведомой лжи подлеца.
Хорошо, если конь закусил удила
и рука на копьё поудобней легла,
хорошо, если знаешь, откуда стрела,
хуже, если по-подлому, из-за угла.
Как у вас там с мерзавцами? Бьют? Поделом!
Ведьмы вас не пугают шаба́шем?
Но… не правда ли, зло называется злом
даже там — в добром будущем вашем?
И во веки веков, и во все времена
трус, предатель — всегда презираем,
враг есть враг, и война
всё равно есть война,
и темница тесна,
и свобода одна —
и всегда на неё уповаем.
Время эти понятья не стёрло,
нужно только поднять верхний пласт —
и дымящейся кровью из горла
чувства вечные хлынут на нас. Ныне, присно, во веки веков, старина, —
и цена есть цена,
и вина есть вина,
и всегда хорошо, если честь спасена,
если другом надёжно прикрыта спина. Чистоту, простоту мы у древних берём,
саги, сказки из прошлого тащим,
потому что добро остаётся добром —
в прошлом, будущем и настоящем!
