Лошадь
сказала,
взглянув на верблюда:
«Какая
гигантская лошадь-ублюдок».
Верблюд же
вскричал:
«Да лошадь разве ты́?!
Ты
просто-напросто — верблюд недоразвитый».
И знал лишь Бог седобородый,
что это — животные
разной породы…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
(Владимир Маяковский. Стихи о разнице вкусов)
Вскользь о вкусах
Все ди́скурсы о разномастных вкусах,
горлань их в мегафон, иль втихаря,
окончатся, как водится, конфузом, –
решать дилемму — гоноши́ться зря!
Но все попытки урезонить пикировки
бесцельны, ведь охотничий инстинкт,
презрев контекст любой формулировки,
оборонительный рефлекс осуществит.
Своё творение лелеет Высший Космос,
и к человечеству в пространственной дыре
весьма лояльный исполинский Уробо́рос
нейтрален, как к шкодливой детворе…
Но всё безжалостней сжимается пружина,
пестрит история убийствами предте́ч, –
над головами, с волосами и с плеши́ной,
едва болтается дамоклов острый меч.
КАКОЮ МЕРОЙ… ОН ведь нас учил!
Но сумасбродно прёт ходульный пафос…
А ТОТ, кто был фундаментом мери́л, —
ЕГО Учение... Хоть что-нибудь осталось?
Нелепым нонсенсом звучит призыв о мире,
и лишь в молельнях, огорошено, перстом,
в глухой прострации от ла́дана и мирры,
спасают матери детей Святым крестом...
Скудеет разум, растворяясь в диком горе,
разверзлась ненависть кровавым бочагом,
все вкусы разные! — о них уже не спорят,
и ближних нет в ристалищах с врагом…
А жизнь — светящаяся тоненькая нить!
У древних греков кем-то там прядётся, –
та, что со временем износится, порвётся…
Ах, как паршиво нам о вкусах гоноши́ть!
Послесловие:
Не суди́те, да не судимы будете, ибо каким судом су́дите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будет отмерено.
(Библия. Новый завет. Мф. 7:1–2)
R.A.SVET — СТРЕЛЯЙ
Ночью в сад за преданным Христом
с поцелуем подошёл Иуда.
Господи, мы тоже предаём
поцелуями Тебя повсюду.
Причащаться к чаше подходя,
сбросив с сердца ледяную груду,
тайный голос слышу я всегда:
«Ни лобзания Ти дам, яко Иуда».
Ставлю ли я к о́бразу свечу,
деньги ли передаю на блюдо,
постоянно с робостью шепчу:
«Ни лобзания Ти дам, яко Иуда».
Если я живу, как фарисей,
и по мне судить о вере будут,
не услышу ль в совести своей:
«Ни лобзания Ти дам, яко Иуда».
Ближнего ль придирчиво сужу,
за собой не замечая худа,
каждый раз испуганно твержу:
«Ни лобзания Ти дам, яко Иуда».
Всё, чем Ты не славишься во мне,
осуждает горько мой рассудок,
и звучит в сердечной глубине:
«Ни лобзания Ти дам, яко Иуда».
Не могу исправить сам себя,
жду Спасенья своего, как чуда.
Да смиренно веря и любя «ни лобзания Ти дам, яко Иуда»
