Предисловие:
Жанна Жабкина
Зима совсем не хочет уходить,
трясёт задорно белыми кудрями,
швыряет снегом - словно сибарит
куражится в забавной мелодраме.
С бродягой-ветром - то они друзья,
то начинают спорить о погоде,
но всё закончится (иначе и нельзя)
на неизменно-дружественной ноте:
утихнет ветер, снег запорошит
деревьев облысевшие макушки,
кустов укроет стриженный самшит,
чтоб превратить в пушистые игрушки...
И только утром редкие следы
напомнят мне, что здесь бывают люди,
и сердце, в тонкой корке из слюды,
тревожно вздрогнет, как струна на лютне.
К полудню потеплеет, а затем
слой снега за стеклом - всё ниже, у́же...
И может быть, очнутся хризантем
замёрзшие игольчатые души.
Друзья мои!
Зима пошла вразнос;
не хочет уходить, хоть ты убей!
Я ненароком отморозил нос,
когда кормил озябших голубей.
Как трутень и бездельник-сибарит,
зима-негодница швыряет снег;
бесчинства-безобразия творит.
Как терпит горемыка-человек
проделки обезумевшей зимы?
От них ему не деться никуда,
как от сумы иль даже от тюрьмы –
такая у него судьба-беда…
Представьте: с ветром хитрая зима
имеет неформальный договор.
Иначе б снеговая кутерьма
не заметала наш уютный двор
и не был слышен изощрённый мат
от дворника с лопатой и метлой.
Он в выражениях не дипломат
(особенно когда он очень злой).
Зато когда шального ветра нет,
зима укроет стриженый самшит
и в осень облысевший бересклет;
сугробами убранство завершит
притихшего и скучного двора,
где дети бабу слепят тёплым днём.
Мне тоже к бабе уж давно пора,
с которой нам так хорошо вдвоём…
|
Я уже посмотрел в переводчике...
