Никодим же гнет свое:
«Счастье вот оно твое.
Что здесь думать? Дело ясно:
Будет все у нас прекрасно.
Не упустим своего
Никогда мы ни за что.
Да вот, вспомнилось еще,
Чтобы мне была подмога
Подсобишь ты мне немного
Так, по дому кой-чего –
То не труд, а баловство».
Змей решил, вишь, выгод сколько,
Дураком я буду просто,
Коль возьму и откажусь.
С ним я быстро обживусь.
В тот же день он к Никодиму,
К компаньону-побратиму,
Как змей мыслил про себя,
Прилетел и, средь двора
Приземлившись, так сказал:
«Вот он я, как обещал».
От того, что так вот срочно
По его все вышло точно,
В Никодиме спесь взыграла,
И его так разобрало,
Так желанье раззуделось:
Спасу нет, как захотелось
Показать своим соседям,
Будь то взрослым или детям,
Как он в ухарском разбеге
Понесется на телеге,
А в ней вместо лошадей
Запряжен Горыныч змей.
Вот ужо разинут рты
От его лихой езды.
Он хомут схватил и к змею.
«Надевай, - кричит, - на шею.
Нынче всем утру я нос,
И не в шутку, а всерьез».
От таких его речей
В оторопь впал даже змей:
Наважденье колдовское -
Надевать хомут… Такое
Не приснится в страшном сне…
А в родной-то стороне,
Хоть тогда не появляйся.
Как бы ты не объясняйся.
Никодим же в раж вошел,
Подступает с хомутом
И шипит сквозь зубы злобно,
Мол, давай беспрекословно
Ты к упряжке привыкай
Свое место, де, ты знай.
Змей тут видит, дело дрянь
Он, как раньше, снова, впрямь,
Угодил как кур в ощип.
Одним словом, крепко влип.
Он тогда взмахнул крылом,
В облака и был таков.
Глядя вслед ему с тоской,
Вмиг он вдруг доход какой
Потерял бесповоротно,
Никодим подумал злобно:
«Змея б сразу мне на цепь,
Не удрал тогда бы в степь
Иль куда там деру дал
Этот с крыльями удав».
***
В тот же день перед Кощеем
Наш Горыныч предстает,
Рассказал к каким злодеям
Он попал, как в переплет.
Долго царь Кощей смеялся,
Ну, а кто б тут удержался?
Говорит потом Кощей:
«Нет злодеям тем статей.
Что ж хотел ты, дорогой?
Я признаюсь, что с тобой
Обошлись хоть и цинично,
Но вполне демократично».
Тут при всем дворе Кощея,
Важность мига разумея,
Змей такую клятву дал,
Что, поскольку знать не знал,
Что вот так с ним обойдутся,
Чтоб на том же не споткнуться,
Дел с людьми иметь не будет
И обид им не забудет,
И зарекся клятвой той
За границу ни ногой.
Никодиму тоже грустно:
И еда ему не вкусна,
И тревожен сон ночной,
И вздыхает он порой,
Что пошли задумки прахом,
Вот уж радость вертопрахам.
А какой мог быть доход –
Все испортил змей-урод.
Денег жалко, спасу нет,
Мил ли будет белый свет?
Лишь кузнец печаль не знает,
Во все горло распевает:
«Коль найдется, что есть-пить,
Будем мы без горя жить».
Конец.
|
