ЭЖЕН ДЕЛАКРУА
Мой друг Делакруа, меня не ждавший,
обдумывал сюжет большой картины.
Он был растерянный какой-то и уставший,
и непохожий на блестящего мужчину.
Он пил абсент. Сидел с потухшим взглядом
и вспоминал потерянные годы…
Тут я пришла: – Эжен, вы мне не рады?
– Я думаю об образе Свободы,
о мятеже замыслил полотно я.
Мне нужную натурщицу найти бы…
Проблема есть, от вас её не скрою:
нет подходящих – хоть ищи в Антибе…
Не растерявшись, сбросила я платье:
– Смотри, Делакруа! И не ослепни!
Вскочил художник и вскричал: – Проклятье!
И на колени встал, как на молебне…
…Кто вспомнит ныне о буржуях-гадах?
Бурбон последний в давнем веке помер.
А я – Свобода – всё на баррикадах…
Блистаю вольной грудью (третий номер!)
НИККОЛО ПАГАНИНИ
Однажды синий иней
на деревах осел.
Никколо Паганини
стремительно лысел,
сидЯ с чехлом со скрипкой
в карете с ямщиком
по имени Антипка,
большим весельчаком.
– Гони! – кричал Никколо
Антипке-ямщику –
и вытащил виолу:
– Разгоним грусть-тоску!
И дал Никколо жару
единственной струне.
Играл без гонорару
на дармовой волне.
Антип в большом восторге
остался от игры:
– Я расскажу Егорке!
И расчесал вихры.
– Не видишь, я лысею? –
тут закричал скрипач,
– Поехали в Расею?!
Есть в Петербурге врач,
который мне поможет
волосья сохранить?
– Приладит волос к коже,
и с ним ты будешь жить,
как со струной на скрипке,
с единственной струной –
сказал ямщик Антипка,
тряхнув волос копной.
АЛЬФОНС ДОДЕ
Известно: беллетрист Альфонс Доде
обдумывал сюжеты в туалете.
Романы же о жизни и нужде
любил на станции писать, в буфете.
Вы спросите меня: ну что за блажь?
Зачем же сочинять ему вне дома?
Альфонс любил вокзальный антураж,
к тому ж буфетчица была знакома.
Входил в буфет в двубортном сюртуке,
заказывал абсенту, льда немного.
Буфетчица (с колечками в пупке)
к заказу добавляла рюмку грога.
Доде, сначала грогу пригубив,
брал ручку, начинал священнодейство.
– В блокнотике у вас не детектив?
Вы пишете романы про злодейства?
Ах, нынче запоздалая весна,
а я заканчиваю в шесть сегодня.
Ах, как я ненавижу спать одна…
Ну что на улице за срань господня!
Она стояла близко от него,
колечки на её пупке блестели.
В глазах её таилось ведьмовство,
и сексуальность содержалась в теле.
Альфонс Доде допил абсент со льдом,
сказал: – Я подожду вас на перроне.
Поедем с вами в Фонтенбло в вагоне.
а свой роман я допишу потом…
|
Браво, Юра!