мне сорок. к счастью, это непоправимо.
меня не увидеть в талантливом слое грима
меня не прощупать — в словах не осталось смысла
а всё, что было живо во мне, зависло
молодость и наивность теперь не в моде
я умею держать лицо при любой погоде
да, я знаю теперь привкус подлости, лжи и страха
эта девочка заменяла мне мёд и сахар
сквозь смотрела — трепещущие ресницы
крылья бабочки, а не веки, под стать царице
у неё теперь дом, на лужайке играют дети
и от прежней неё не оставили даже трети
у того, кто мне слушать когда-то давал пластинки
пел мне "напудрив ноздри", синатру, стинга
теперь дача, жена, машина, две милых дочки
от него не оставили даже точки
страшно не время, а то, как оно проходит
превращая нас в бессмысленное отродье
карикатуры, сошедшие из журнала
в двадцать нам нужно было ничтожно мало
сахара, мёда, тонкие занавески
целоваться на кухне, нелепо прощаясь с детством
жадные ласки, полные счастья руки
мы не ведали ни презрения, ни разлуки
мы не ведали бессердечия и печали
всё, что дано нам, бессовестно расточали
стали теперь героями жалкой пьесы
"злоключения неудачника и повесы"
осточертело под утро поёт будильник
она мне звонит ("давай встретимся?") на мобильный
я вспоминаю — конечно. мне только двадцать.
есть ещё время поплакать и посмеяться |
