I'll not disturb your slumber, Will not disturb your peace! You shall not in your chamber Hear when I turn the keys! While passing by, in writing I'll chalk "Good Night!" to you, So that you see when waking, My thoughts of you were true!
(Вильгельм Мюллер. Good Night)
Проститься
Наступает срок проститься
простоватой героине, –
пусть поплачут георгины
обречённо на странице.
Пусть развеются дурманы
в мыльной пене облаков,
и исчезнет гордый странник
в беспредельности веков…
В геометрии пространства,
где когда-то – без затей –
дан обет был в постоянстве
неизбывной КРАСОТЕ…
Только б ей не оглянуться,
уходя в тоскливый сумрак,
чтоб до истеченья суток,
обессилев, не вернуться…
Обожжёт ей сердце холод,
ведь когда-то светлый край
словно льдинка был расколот, –
хоть ложись и помирай!
Серебристый рой снежинок
на губах бескровных стынет, –
гаснут искорки смешинок
в терпкой горечи полыни…
Объяснит ей кто (едва ли!)
в дымном мареве глуши,
отчего хрусталь души
с бессердечьем разбивали?
Вдаль — за краешек земли
неприкаянную гнали…
Вслед ей плачут журавли, –
пожалеют ли? Едва ли…
У побитой жалкий вид —
ходит в ру́бище убогом,
всяк унизить норовит…
…что ж…
оставим это… Богу…
Послесловие:
Within Temptation — What Have You Done [Feat. Keith Caputo]
* * *
Локоны светлые, платьице белое,
бант и зелёный прищу́р.
Годы упрямые, что вы наделали?
Вы коротки́ чересчур.
Снимок давно пожелтел, глянец — в трещинах.
Ветхость. Но ей вопреки
фото осталось. Сбылось, что обещано:
пряники и кулаки.
Жизнь постаралась. Но девочка милая
ведала мало тогда,
папа хвалился недюжинной силою,
мама ещё молода.
Старый барак, у забора — «калачики»,
и переспелый паслён…
Зафинтилила бы в прошлое мячиком,
села бы снова в вагон
с кучей мальчишек… Одна-одинёшенька
девочка – в тесном дворе.
Твёрдый характер пожаловал Боженька.
В доску своя — детворе.
И «королеве „путейского“ дворика»
ночью под стуки колёс
из-под сарая соседушки-дворника
выл колыбельную пес…
Где ты, лохматый дружище, доверчивый?
Знал бы собачьим умом,
сколько накручено, сколько наверчено
будет судьбою потом…
Девочка смотрит и верит в хорошее, –
всё у нее впереди…
А у меня набрякают горошины
слёз, как на небе дожди…
Не уместен торг с владыкой, не уместен с красотою,
Пусть увянут краски буйства.
Будешь ты чуть-чуть другою, знаю точно и не спорю,
Лепестки свернуться с чувством.
ничего я не поняла из твоего экспромта, Alex, о каком торге речь, who is it «владыка»? выражаться иносказательно – «с дымком» – я заметила, тут любят, только я в этой казуистике мало что смыслю, и какой такой «другою» я должна стать? извини, но твои намёки смахивают на прокрустово ложе – подрезать ноги и язык – и тебя заметят)) Удачи тебе и спасибо за твоё отношение к моим жалким потугам к стихотворчеству!)
Не уместен торг с владыкой, не уместен с красотою,
Пусть увянут краски буйства.
Будешь ты чуть-чуть другою, знаю точно и не спорю,
Лепестки свернуться с чувством.