Ах, как любил он Хрюшу и Степашку,
одев с коротким рукавом рубашку!
И, вынужденно, обнимал Оксану
нос отвернув, не думайте, что спьяну.
Увы, не знал его страданий зритель!
Лишь старый театральный осветитель,
всё повидав давно на этом свете,
сказал: "Держись, приятель!.. Жалко ж, дети!"
...И он - терпел,.. Не зная женской ласки,
пока она, кому-то строит глазки,
забыв свой долг, веление приличья,
...А сердце разрывало безразличье...
(Шутка!)
|
