В руке замылилась синица,
Журавль далёко и весьма.
Спешу, камрады, повиниться
В излишней ясности письма.
Пером согласен хоть вприсядку,
Бостон, лезгинку, менуэт...
Но, тупо режу правду-матку.
А на нее и спроса нет.
Крадусь на цыпочках к сюжету,
Постигнув флёра красоту.
А мне, скромнейшему поэту,
Пеняют все за прямоту.
Прозрачность? В чём? Уже ли, право,
Как Мом, глядящий из куста,
Я мысль укутывал лукаво.
Укрыл... Ан, снова нагота.
Её закрашивал слоями
Шпаклевок, красок и белил.
И даже в известковой яме
Держал, пока не отбелил.
Потом полил обильно клеем,
Пером обсыпал Петухов,
Кукушек. Спрыснул все елеем,
Одев в покров, весьма пухов.
Вотще... Могу ли доле тщиться!
Ведь тщетна всякая тщета.
Рискует тема получиться
Опять на выходе не та.
|
