Сражение
На тропинку к обители Божьей
С неба льётся малиновый звон.
Деловито под арку сторожью
Входит в бронежилетах ОМОН.
Я гляжу на вояк-пилигримов,
А в кармане дрожит кошелёк.
То ли звон растревожил малиновый
Мой натруженный евро-паёк,
То ли совесть очнулась от спячки,
То ли с неба живая вода
На военные пала порядки,
Зацепив и мои рамена…
Оглашенный неведомой новью,
Подхватив чей-то старенький меч,
Я с ОМОНом под арку сторожью
Поспешил на духовную сечь.
Ох, пришлось потрудиться на славу,
Враг в бою оказался силён.
«С нами Божий храбрец Александре!» –
Троекратно глаголил ОМОН.
Мы «рубились» плечисто и слаженно,
Русской цепью, равняясь на фланг,
Припадая к мощам Александра
В полумраке Соборных палат...
* * *
После боя, на паперти Лавры,
У святых, твердокаменных створ
Я обнял моих ратных товарищей,
Уходящих на Невский дозор.
Святая Александрия
К тебе припадаю, престол Александра!
Обитель трудов и достоинств пред Богом.
Звонница Твоя, как седая Кассандра,
О Трое непавшей глаголет с облака…
Кирпичные заросли стареньких зданий,
Площадь с зубцами гранитных надгробий,
Трепет сходящихся мирозданий
В шелестах крыл голубей и убогих…
* * *
По гололёду декабрьских морозов
Я на «Сапсане» ворвался в Питер,
В серую с примесью бледно-розового
Прямоуголку Балтийского Сити.
Не разбежаться – на улицах людно.
Вьюжит снежок, дух дворцовый прихватывает.
В Лавру спешу, обещался к полудню.
В Питере время весьма обязательно!
Паперть - блокадные старицы, старчики.
Полупрозрачые, благожелательные.
Взгляд их, как сердца распахнутый ларчик,
Смотрит в тебя перед смертью
внимательно…
* * *
День пролетел, как по Невскому — ветер!
Лавра, прощайте,
вечерний «Сапсан»
Мчит московита в Московское метео
Квадригою с Аничкова моста!
|
