Полночь близится. Мечутся тени по крашеным стенам.
Тонут стоны в глухих освещённых Луной коридорах.
Ты от страха зарылся в стихов недописанных ворох.
Сладкий морфий струится по черным исколотым венам.
Ты в мистическом ужасе прячешься в пепельный ворох
Своих чахлых творений, сгоревших в полночном пожаре.
А когда-то пытался писать о подобном кошмаре,
Но тогда ты питался тщетой и «умнел» в разговорах.
И теперь эта жизнь на тебя навалилась, как боров:
Уже полночь, и мечутся тени по крашенным стенам,
Притаившись, лежишь на полу неподвижным поленом.
Даже в лунной тиши слышишь ты голоса кредиторов.
Тонут стоны в почти бесконечных, пустых коридорах,
И все чудится тот леденящий мерцающий хохот…
Муза скорбно молчит, оробела бесстыдная Похоть.
Ты от страха забыл о зеленых глазах и укорах.
Эти демоны будут бесчинствовать здесь до рассвета,
И останутся рытвины всюду на крашенных стенах.
Только братец Морфей – сладкий морфий, струящийся в венах…
Только с ним и возможно осилить безумие это.
|