Адонис. Джеральд Стерн

"АДОНИС"
Джеральд Стерн

Я простил ему и то,
что он забыл сказать,
откуда он родом, и кто был
его вечно разгневанный отец
и кто была его горячо любящая мать,
я прощал ему
всё, просиживая год за годом
в баре у Зака, на углу Бродвея
и 103-й улицы,
а он по ту сторону стойки,
рукава высоко закатаны,
его влажные руки,
вечно перемывающие
тарелки и сковородки,
его бесконечные разговоры о музыке,
он мечтал учиться в Джульярдской школе,
о маленькой комнате
для практических занятий,
оплаченной какой-нибудь
богатой дамой из Верхнего Ист-сайда
или из Верхнего Уэст-энда,
чтобы она слушала вечерами
напролёт как он играет
на небольшом пианино,
его размашистые жесты романтика,
жёсткая копна волос,
его удивительные руки
и длинные пальцы,
типичный поляк,
родом из Маленькой Италии,
не окончивший школу, а я закончил
Колумбийский Университет,
затем на год уехал в Европу,
а когда вернулся и спросил
о нём у Зака,
то менеджер рассказал мне,
что он умер и подробностей
его смерти никто здесь не знает,
я вспоминаю его
годом за годом, помнится,
мы с женой
пригласили его отобедать
с нами в «Амстердаме",
и он в который раз восторженно
делился с нами
своей мечтой, рассказывал
о той музыке, которую он сочинил
на прошлой неделе,
дирижируя одной рукой, он для меня -
невосполнимая утрата на всю жизнь,
ночь за ночью,
когда я лежу без сна, я пытаюсь вспомнить
его имя, которое давным-давно позабыл,
дорогая Шелли, он тоже был
подлинный Адонис,
помолись за него.

"ADONIS"
Gerald Stern

I forgave him the debt of having to explain
where he came from, who his angry father
and his loving mother were, or I relieved him
from any excuse and sat
dozens and dozens of years ago at the counter
of Zak’s, Broadway and 103rd,
he on the other side, his sleeves rolled up,
his hands, his arms, in steaming water, washing
dishes and frying pans and talking music,
his dream of studying at Juilliard,
the tiny practice room a rich lady
from the Upper East or Upper West Side paid for,
listening all afternoon to him playing
the small piano, his large romantic gestures,
his hair wild, his hands and fingers amazing,
classic Polish, he was from Little Italy,
a high-school dropout, me a graduate student
at Columbia, then I left for a year in Europe
and when I came back I looked him up at Zak’s,
the manager told me he was dead, no one
knew the facts, I thought of him
for years, I remember that we
took him out for dinner on Amsterdam
and he unspooled his dream again and told us
about the music he had written that week
conducting with one hand, it was a loss
I couldn’t recover from, I was awake
night after night but I can’t even remember
his name, I lost it years ago, dear Shelley,
this was Adonis too,
praise him.