По преданию, отпущенного иерусалимской толпой вместо распятого между разбойниками Дисмасом и Гестасом Иисуса из Назарета Варавву /имя, значащее “сын отца“/ тоже звали Иисусом.
А Дисмас и Гестас не знали,
Какая им выпала честь,
Висели они и стонали,
То пить им хотелось, то есть.
А тут ещё этот блаженный
Зовёт, как отца своего,
Творца - будто в целой Вселенной
Забот нет других у того,
Чем это усталое тело
Спасать от креста и жары?
Палящее солнце висело,
Звенели под ним комары...
Но небо померкло над ними,
И стало злодеям вдомёк:
Недаром священное имя
Висевший меж ними изрёк.
С Тем связан он большим, чем верой,
Надеждой, упрёком, мольбой -
Но непостижимою мерой
Родства и, быть может, судьбой.
Разбойник, повешенный справа,
Измученный солнца огнём,
Спросив: “-Слушай, как там Варавва?“,
Услышал: “-Не думай о нём,
Забудь про того Иисуса
И сына отца своего,
Толпою спасённого труса,
Прощённого вместо того,
Кого между нами распяли,
И если кто вспомнит когда
Варавву - то лишь от печали,
Что с ним не случилась беда,
А с этим, кто, жёстко растянут
Меж нас на кресте, тут угас.
Его ещё часто помянут -
А значит, помянут и нас.“ |
