Я помню странное мгновенье:
ты вдруг в любви призналась мне.
Заметно было вожделенье
твоё при трепетной луне.
Ты на колени опустилась
и протянула мне букет,
сказав, что ты в меня влюбилась,
а лучших роз на свете нет.
Ты руку мне поцеловала,
колени нежно обняла.
Была ты дочкой генерала –
и потому была смела?
А я стоял, зевал от скуки
и в мыслях был неумолим,
когда, заламывая руки,
ты мне шептала: «Будь моим!»
Я дал, конечно, обещанье
не забывать твоей любви.
Проникновенно на прощанье
сказал тебе я: «Не реви!»
А ты, прощаясь, осмелела
и, волю дав рукам своим,
меня пощупать захотела,
ну, чтоб вступить со мной в интим…
Я оттолкнул тебя подальше,
шипел змеёй: «Пусти, пусти!
Да будь ты даже генеральшей –
по шее можешь огрести!»
Ты убежала прочь со стоном,
но ночью ты пришла опять,
романсы петь чтоб под балконом
и на гитаре чтоб бренчать.
Потом звонила каждый вечер,
читала вслух свои стихи
и назначала часто встречи
мне в ресторане у реки.
Кормила и вином поила,
звала под джаз потанцевать,
подарки ценные дарила
с намёком лечь со мной в кровать.
И я не выдержал, и сдался,
бороться было мне невмочь.
В подъезде стоя я отдался
тебе, о генерала дочь… |
Но кто КАГ?
Весьма настойчивой была,
сломались хлипкие перила.
Она и здесь меня спасла!
сбежались злобные соседи,
Дочь генерала им не победить!