Предисловие: (А. Т. Твардовский. Ленин и печник)
Думалось, Пастень - звиздец! кряхтит и дверки открывает,
Большак сказался то - Голбец, а избенной - не обожает...
Кутный бог? - ух, пронеси!.. а то промучил цельну ночь.
Лизун, - плодов не нарастил, - чем тогда смогу помочь?
Мало кто помнит, что Россия, или Российская Империя официально стала именоваться с 24 декабря 1721 года, день в день на Рождество, - после посещения Екатериной католических сановников. Та самая прачка и стряпуха с обоза, о которой так часто говорили большевики... Меншиков (торговец пирожками), уступая праздничный пирожок Петру не дорого, сам не подозревал, каков его конец... И президент наш, в заботах о Великой России выступает с предпраздничным настроением за день, и знаете, как-то оно всё разом, и навеяло: В Дурнях знал меня любой,
старики в картишки звали,
дети - попросту, гурьбой,
чуть завидят, обступали.
Был ли болен, а топил,
любил я печку ежедневно!
Опыт с детства, накопил -
и здоровался душевно.
За версту - как шёл пешком -
Дурня мог узнать бы каждый.
в случай тот с истопником,
не поверишь! вот однажды...
Лысый, ростом невелик,
описаньем в домового -
кличет, - Прямо, истопник!
не увидишь тут чужого:
без дороги - напрямик,
по лугу по заливному,
сажень улицы в селе,-
не имел он на земле.
В доме пусто, нелюдимо,
ни котёнка не видать,
тянет стужей, пахнет дымом,-
ну овин - ни дать ни взять.
Истопник - душа живая, -
знай меня, не лыком шит! -
Припугнуть еще желая:
- Как фамилия? - кричит.
Тот вздохнул, души не чая,
белки спрыгнули под ель:
- Нинель - просто отвечает.
- Нин-ель? - эх, и карусель...
Постоял еще немного...
Дескать, что ж, прости, отец,
мол, пойду другой дорогой, -
тут бы делу и конец!
И по свежей по пороше,
вдруг! к избе истопника,
на коне в возке хорошем -
два военных седока!
Жена в слёзы непременно,
к мужней шубе - головой.
- Попрошу, - сказал военный,
Ваш инструмент взять с собой...
Заметалась беспокойно
по опушке вся семья.
Входят гости:
- Вы такой-то?..
Свесил Дурень:
- Вот он, Я...
Кочергой истопника,
право слово, у пенька,
по-хозяйски руку в бок,
пофорсить когда бы мог?
Ёршик, что ему, молчит,
знамо дело всяко,
- Вам фамилию? - кричит,
тут и сел, вояка.
- Хорошо ругаться можешь!-
улыбнулся, кепку снял.
- С горем по колено сложишь?-
только это и сказал...
Только сел Дурень в гостиной,
только об пол инструмент -
Вдруг шаги, и дом пустынный
ожил весь и ждёт ответ.
Крякнул мастер осторожно,
краской густо залился,
- То есть как же так нельзя?
То есть - вот как даже можно!..
В чём причина, в чём беда,
точно доктор, всю обстукал,
и закипела вмиг вода!
Догадался, забаюкал...
День за днем приходит лето,
с хлебом солью на порог,
истопить-то просто это,
ну, а как делить пирог?
Он вдобавок ни словечка,
словно всё, что было, - прочь!
- Вот совсем не греет печка.
И дымит. Нельзя ль помочь?
Успокоившись немного,
разогревшись за станком,
приступил старик с тревогой
к разговору об ином:
- Виноват, голбец, не греет,
это быстро, не взопреет.
И привычна и легка,
и отличиться - Велика
истопнику работа в стень,
и охота, и не лень.
Дурень топит, тяга вьёт,
словно песенку поёт...
Все палешки струнке ровно,
мастерят легко, любовно:
тут истопник, там домовой,
пашет рядом, за стеной...
Печь исправлена, а в вечер
(он-то думал, не встаёт),
Домовой и вышел к печи:
- Всё там щёлкает, поёт -
он сказал, - тех слов дороже
не слыхал мой истопник:
- Хорошо работать можешь,
очень хорошо, старик.
Хоть сказать что-то в ответ,
да когда слеза смигнулась,
Посмотрел, - его уж нет...
Нет, так нет, опять мигнулось!
Как за стол садились вместе,
то пили чай, велася речь,
по порядку, - честь по чести,
про дела, и ту же печь...
- Сознаю свою ошибку, а...
Домовой тут перебил:
- Вон ты что, - сказал с улыбкой, -
Я про то давно забыл...
Счастлив, доверху доволен!
Как идёт - не чует сам:
старым садом, белым полем
Прямо в баньку зачесал...
Банная не спит, встречает:
- Где ты, как? - душа горит...
- Да с домовым печь откачали.
Заторчался, - говорит...
Тот халявщик, так я понял,
в библиотеку, - как топить.
И с порога жарить, - донял!
лёгкий пар тот не забыть.
По морозцу мастер вышел,
оглянулся не спеша:
Дым столбом за обе крыши,
- То-то тяга хороша!
За версту - как шёл пешком -
Дурня мог узнать бы каждый,
только случай с пирожком
вышел вот такой однажды.
И с тех пор Дурни-деревня,
иже с ней посёлок Банный,
славный клин и очень древний
городом назначь - посадным!
То есть - вот как даже льзя?
То есть как же так - не можно!
Отличился, знать, друзья,
не ищи иголок стожных.
Был ты Туросной, по-бабьи,
а теперь стал - мужиком!
Клином клин не за Лизанье,
за Большак и не тайком!
А кто старое помянет,
сразу - два ему долой!
Глаз не око, не натянет
пирамиды клин былой...
Был ты Туросной Казённой,
что-то типа редьки сладкой,
а теперь ты - Дурень тёртый,
не калач какой-то падкий:
- В летось, как делить пирог,
помню, помню извиненья,
будешь город - Красный Рог
(улыбнулся от стесненья),
продолжил: - Дурень береги,
не казённый - быть во славу,
О! берег речки - пироги, -
Сам дели, - топи что паву,
чтобы было по любви,
меж соснового борища:
Его гора, - и всем топи, -
в оберег сей городище.
Он сказал, - тех слов дороже,
- Справлюсь ли? (мой истопник)
- Да товарищ, ты друг сможешь,
только слазь с коня, старик!
- Благодарствую, кут божий,
мне б сказать что-то в ответ,
да слеза росой по роже,
посмотрел, - его уж нет...
Так слезинкой по росинке,
берег курится дымком,
растоплю я речку льдинкой
по осоке босиком...
С днём России! иль забыли?
Нашу Мать, - тепло ей Богу, -
за русы косы отлюбили,
Русь отдали домовому. |
Послесловие: Ну, и чтоб понятны строки,
пару слов с хвоста сороки:
Дурни - Туросна Казённая, она же - деревня, ныне в составе г. Клинцы, Брянская обл.
Расположена на горе, которую облюбовали дубы, на правом берегу Туросны, что петляет меж живописных холмов, а вокруг шумит сосновый бор. А в сосновом бору, в двух верстах от Дурней (у Почетухи), гору величают - «Ebun-Гора», а в трёх верстах выше по реке - Банный. Всё как у людей: речка кольцами, а улицы - Старая да Новая, - переулками в Концы.
Посад Клинцы получил статус города при большевиках, в 1925 году и, помню с детства,
учительница поясняла - благодаря Ленину, мы живём в городе! Город, это круто, думал я, не понимая, что такое посад, но Ильич-то умер годом раньше... И какая связь? Вот и запомнился мне этот случай на всю жизнь.
Потом происхождение не давало покоя - нигде не нашёл ничего вразумительного, ни по фамилии, ни по местности. Как же мы живём, и благодаря КОМУ, мы ничего не знаем? Не знаем ни о себе, ни о крае, ни о стране и мире...
А мифология, она проста, как огурец и, вот что запомнилось из главного, из детства:
Василий произошёл от отца Клинец, а объединил местность Пётр, то есть каждый царь видел Дурня в Клине. Всё просто, а большевики (Большак – Домовой – Великий), так и сделали. Хоть и дурень старше и тут, как ни крути, против природы не попрёшь. (Хоть – женщина по-русски). А пришла новая диалектика, и тут ничего не попишешь – с Новым Годом, Новым счастьем!.. И улицу Старую переименовали, и ещё многие...
С тех пор Клинцы разрослись, а как иначе? Клин, это когда один, а два, три вместе, уже клинцы, это уже логика и по-житейски (не считая баб). Да так и осталось. Их нигде не считают за человека – людина из ребра человека (с украинского, что в точь с мифом). Ведь в переводе, клинцы это – Дети – это словари так говорят, даже не Библия. И даже точнее, если по-гречески, то: παιδιά (паибия). Дело было до Потопа, но мало что изменилось с тех пор. Способ воспроизведения себе подобных, ещё тот, - допотопный. И греки запомнили от россов – παιδιά – чисто аки росинка божия, что ангелочек, что белый голубок. Что в переводе на российский - дети, а по-русски и так понятно. А дети (ребёнок, рабёнок) = клинци (серб). Остаётся выполнить проверку обратным переводом: клинци = παιδιά и всё сошлось.
Сошлось? Да не все поняли. Потоп от слова – топить! Истопник сам, оказывается, где? - на услуге. Заболтался что-то... Если серьёзно, президент Путин сказал:
«Сбережение языка есть предмет и задача национальной безопасности России»
Путь иной не возможен, Клинцы на И-пути а Россия - от Руси. Ведь только речка от истока помнит все диалектики разом: Лютня, Туросна, Туросна Картавая, - через озеро Стадол, далее - Московка и впадает в Туросну и в Ипуть (то есть, Путь Его). Переписывали название речки уже при мне трижды, и остановились на имени Лутёнок. Красиво. И рака за камень - разом. Одна вода, в которую дважды нельзя, а раз пять, то пользы льзя...
Соответственно, деревня Туросна (по реке Туросна), потом Дурни, потом Туросна Казённая-Дурни, потом просто Клинцы. Просто - от слова прямо, а не вкривь... Давно уже заметил, что историю переписать легко. Вот перепишут на бумаге, переименуют города и улицы, а реки не успевают... Потом другие пишут, потом третьи. Не хорошо это. Хрен редьки не слаще, кто так может сказать? Городской. А я, хоть слаще морковки, ничего в детстве и не едал, но хрен от редьки отличаю... Значит что? Смотря, что есть хрен и какая редька, то и будет: либо с милым (горе по колено), или век того горя не видать... тёртому калачу. Какого рода калач? Вопрос.
«Сбережение языка есть предмет и задача национальной безопасности России», и благодаря поэтам и бабушкам с дедушками, до нас что-то доходит. Спасибо им!
Алекса́ндр Три́фонович Твардо́вский (8 (21) июня 1910 — 18 декабря 1971) — русский советский писатель, поэт, журналист. Главный редактор журнала «Новый мир» (1950—1954; 1958—1970). Родился 8 (21) июня 1910 год на хуторе Загорье рядом с деревней Сельцо (ныне в Смоленской области) в семье деревенского кузнеца Трифона Гордеевича Твардовского и Марии Митрофановны, в девичестве — Плескачевской, происходившей из однодворцев. Дед поэта, Гордей Твардовский, был бомбардиром (солдатом-артиллеристом), служившим в Польше, откуда привёз прозвище «пан Твардовский», перешедшее к его сыну.
Домово́й (кутный бог) — у славянских народов домашний дух, мифологический хозяин и покровитель дома, обеспечивающий нормальную жизнь семьи, плодородие, здоровье людей, животных. Как говорят некоторые – это всё! не вдаваясь в подробности...
Пасте́нь, или сте́нь — дух, являющийся в виде привидения или тени на стене.
«если не обожать — целую ночь промучит»; лизу́н — тот, кто зализывает...
Голбец для голбешника (домового) — перегородка за печью — излюбленное место в доме.
Зачастую голбешника именуют особо почтительно: у русских хозяин, избенной большак...
А кто у нас из большаков? Вот наиболее известные Великие: Константин, Екатерина, Пётр и большевиков плеяда крайних, думаю, не последних... Почему-то они в свои ряды не желают принимать исторических монголов, могол – великий, в переводе. Потому, что живём в светском государстве (как думаем), а учимся до сих пор по ветоши, что латыньщики отписали в Русь и так 200 лет подряд.
А ещё потому: Любят нас, а мы - крепчаем!
Домовой тут перебил:
- Вон ты что, - сказал с улыбкой, -
Я про то - давно забыл!
Калач тёртый видно был...
Санкт-Петербург 22.12.16 г. |