Солнце выпало в осадок, растеклось по дну заката,
Вечер ласково глумился и поглаживал виски.
Я иду себе по полю, а вокруг трава помята
И невидимыми стали окружающие «зги».
В этих «згах» девичья верность - глупость и самовнушенье,
В этих «згах» любой «соседский» девкам кажется – «гигант».
Упаду в траву, укроет лето сладостною тенью,
Повяжу себе на шею Юлькин ярко – красный бант.
По банту она узнает, по банту она заметит,
Где я жду её на поле и бежит навстречу мне,
Развивает кудри Юльки непослушный юный ветер,
Шелестит у Юльки платье по некошеной траве.
Улыбаются на платье переливчатые стразы,
И качается под платьем удивительная грудь,
Хороша она, конечно, белокурая зараза,
Да и я хорош собою, не алкаш какой-нибудь.
А потом неинтересно и не важно, между прочим,
А потом мы обнимались и лежали просто так.
Я спросил: ты знаешь, Юлька, может хватит прятать ночи?
А она сказала: Что ты!
Муж убьёт меня!...
…Дурак!... |
