Витают, порхают;
порхают, витают.
Махаоны, капустницы,
селены, белянки,
павлиньи глаза,
урании, бражники и нимфалиды…
В перламутровостёклой оранжерее
щекочутся усиками,
расправляют махровые приспособленья
для планирования с цветка на цветок.
Вот так и вот эдак,
вот так и вот эдак
усердно
крылышкуют золотописьмом.
Соперничают,
соревнуются
(без поводов даже)
стрекаются, жалятся
в дивном своем беспорядке,
трещат, свиристят и скрежещут,
грозятся узорами,
друг дружке показывают иллюзорные представленья.
Но в полном разгаре спектакля –
явление мрачного энтомолога
с сачком здоровенным,
смахивающим на знамя.
Наискось вышито огненное: «Идея».
Хлоп-хлоп:
собирает танцующих ловко, как спелый крыжовник.
А те приближаются, мчатся
тысячами облепляют сияющий светоч…
Набрав сколько нужно,
спешит наколоть на булавки
самых красивых и крупных.
Пополнить коллекцию,
перед коллегами похвалиться.
Полусутки спустя
в перламутровостёклой оранжерее
оформляется выводок новый.
И с ним новый бал,
и все те же беспамятные пируэты,
и то же роенье взахлеб
в ароматной радужной взвеси.
6.06.2015. |
