(протопоэтический роман в элегических четверостишьях. Исполняется довольно-таки приятным баритоном, но всё-таки гнусаво. Сопровождается ансамблем ложкомоев-балалаечников имени Никодима Чесотошного)
Посвящаю моему лучшему другу и неизменному певцу родных подмосковных просторов Гарьке Сэ Безвозвратному. А как чудесно после сбора грибов в запретной зоне («Стой! Стрыляю!Хеньдехох!») мы освежались в щуровской придорожной забегаловке «Синий платочек», что располагалась напротив военной части моряков! Как славно мы выпивали там незамысловатую «краснушку», закусывая варёными свинячьими ушами, обмазанными хреном столовым-хреном могучим! Там в ассортименте ещё обязательно бывали коклеты, которые уверяли, что они – стопроцентно из мяса, но мы на эту дешёвую саморекламу никогда не покупались (зачем? Взрослые же люди!) и никогда их не брали. Коклеты для грибников-«краснушечников» - это неприкрытое пижонство! И как они, эти незабываемые уши, перед тем, как провалиться в желудки, буквально таяли на наших языках! Да, сейчас таких ушей нет! И мяса в коклетах тоже нет ( и никогда не было!)! А вот сволочей - навалом! И вчера, и сегодня, и во все времена! И сколько их ещё будет, Гарька!
Эпиграф:
Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог…
Шептал мне ласково: дебил… -
И в Летний Сад гулять водил! –
(неизвестный автор наших дней - и вообще наш!)
Что ты делаешь, Гарька! Коклета!
Ты пожрал её словно удав!
И сердца каменеют от горя!
Как же в этом ты, Гарька, не прав!
Что тебе она сделала, Гарька?
С ней пошто ты безжалостен был?
У меня поднялося давленье -
Ты зачем же её погубил!
Пусть б лежала она в сковородке,
Никому не мешая. Стремглав
Налетел ты бушующим вихрем,
И мгновенно её заглотав!
Дальше-больше: железной рукою
Пива ты из бутылки налил
И могучим единым заглотом
За коклетом пивко отправИл!
И легла она скорбно в желудок,
ПолитАя душистым пивком.
Может, плакала, может, скорбЕла,
Вспоминая о всём прожитом.
А потом по кишечнику ниже
Потащил перистальтики вал,
Постепенно коклет превращая
В ароматно удушливый кал.
Для того её руки лепили?
Для того ли увидела свет?
Душат слёзы, трясутся рыданья!
Надо срочно пойтить в сельсовет,
Написать на тебя заявленье,
Что жесток ты, как вихревый ветр!
Пусть отправят тебя минцанеры
За сто первый, ебёнть, километр!
Будешь ёлки валить там усердно
Под присмотром овчарки с ружьём
И питаться лишь кашей перловой…
Без тебя к коммунизьму придём!
Не нужны в нашем светлом такие,
Что коклеты безжалостно жрут,
Эгоизьмом своим удивляя…
Так что нахир! Закончен роман! |
