Сорок лет по пустыни, тащился с сумой,
Не святой, больше грешник, но чистый душой.
Часто падал, вставал, веря в лучшие дни,
И больной и хромой, необычный старик.
Он родился на зоне, и тело его,
Не должно было долго, держать, (тут) его.
Отпустили досрочно, своё отсидел,
Так и начал свой путь, ни ребёнок, ни дед.
Детский дом, как картина, оставил в нём след,
Было много добра, много было и бед.
Он пытался понять, что вокруг происходит,
А на небе, в погоду, он видел (чертоги).
Так, и шёл, спотыкаясь, ушибы ловя,
Слишком юный старик, а в душе, сирота.
Интернаты как ужас, пришли и ушли,
Там и мать объявилась, как призрак в ночи.
С Беломором в зубах и с (чифиром) в руке.
Здравствуй тётя. - Ни тетя, а мать я тебе.
Он в семнадцать закончил, второй интернат,
В восемнадцать уехал, чему был и рад,
В городскую общагу и в новую жизнь
Молодой, слишком юный, усталый старик.
В двадцать два, стал вопрос, нужно было спасать,
Эту женщину, что назвалась, ему, мать,
Пропила дом в деревни, осталась ни с чем.
И забрал он с деревни, её, насовсем.
Много было всего и обмана и лжи
Он по комнате сделал, чтобы с нею, не жить.
Но попытки угробить, в психушку закрыть
Эта женщина-мать не хотела, забыть
.
Быстро продав, хатёнку и скорость набрав,
Он сбежал от неё, километров за сто,
Оказалось, немного ещё оставалось,
чтобы жизнь продолжать и забыть про неё.
За три года не раз, смерти он улыбался,
Этот бег, разорил и очистил его.
А она запила, как всегда и пропала,
Силы света не дали угробить, его.
Сорок лет по пустыни, тащился с сумой,
Не святой, больше грешник, но чистый душой.
Часто падал, вставал, веря в лучшие дни,
И больной и хромой, необычный старик.
21.02.2015г. |
