Ох, не долюбливал авторитетов знать,
И ошарашивая рать своих любимых,
Наплел такое, и пора бы забывать,
Что заседает в памяти по ныне.
Но как уйти от прелести такой,
Не будоража разум и желудок.
Она по прежнему бывает очень злой,
И говорит, что больше ей не нужен,
Пиит проклятый с печенью больной,
С душою дряхлой, до нельзя ранимой,
С руками без мозолей, и деньгой.
И посылает дальше, в пилигримы.
Быть может там поэтам подадут,
На паперти церковного вокзала.
Ан, нет там тоже по затылку бьют,
И гонят из торжественного зала.
Моя любовь, остынь, молю тебя,
Дай похлебать остатки, что погуще,
И я в глазах твоих прощенье не найдя,
Уйду в просторы, с виду райской, кущи. |
