Душа пропитанная горем,
Наполнила едой дуршлаг.
Промыла все печалью, горем,
И в пыль укутанный большак,
Снесла намедни, ешьте люди.
Толпа накинулась, ура.
И жрала сволочь горя блюда,
С угрюмой ночи до утра.
И эта мерзкая халява,
От родников пречистых вод,
До монастырского устава,
Терзать пошла дремучий род.
И научила бить знакомых,
Плевать на мудрости отца,
Невинность, как убой скоромный,
Отдала власти подлеца.
За ней великий дар вселенной,
Держал земную круговерть
Рукою твердою надменно,
И призывал к потехе смерть. |
