Слушал я Высоцкого, как порвали парус,
Хрипло и с надрывом – в сердце отдавалось.
Загнанные кони над обрывом пропасти,
Седока не слушали, ошалев от вольности.
Образы фатальные, созданные гением,
В душу проникали вместе с его пением.
Годы черным вороном с криком пролетали,
Строки, словно вены, кровью истекали.
По ухабам жизни, выбрав направление,
Путь прошёл тернистый - божие веление!
Двухкассетник старый плёнку зажевал,
Дернувшись в конвульсиях, безнадёжно встал.
|
