Роман В. Кочетова «И что ты хочешь?» и смерть Советской власти

виновников и на том успокоиться. Чего проще объявить: виноваты во всем - и далее вставить в пропуск нужное: «империалисты», «троцкисты», «масоны», «сионисты» и тем внести ясность в тему. Однако никакой ясности на деле не будет, потому что «правд» много (если, конечно, не обстругивать общество топором террора). Простая мысль, что невозможно многообразие социального бытия на планете Земля свести к одной единственной «истине» до сих пор недоступна многим умам. «Правда» Кочетова – одна из возможных. Вспоминая встречу с неким молодым человеком у памятника Пушкину, настроенного против социалистического реализма и даже книг самого товарища Булатова, герой романа из эмигрантов в недоумении:

«Он с отвращением думал об этом человеке. Кто это такой? Из какого теста? На каких дрожжах взошел? Чего ему надо, чего не хватает? …встречая таких, разговаривая с ними, не понять, почему же была разбита гитлеровская Германия, почему железные немецкие дивизии не смогли взять Москву, Ленинград, Сталинград, почему советские армии гнали немцев до самого Берлина. Кто же это делал? Где они?»

    Кочетов не захотел задаться вопросом: почему с началом войны Сталин объявил: «Отечество в опасности!» без прилагательного «социалистическое». И если народ победил в войне с Германией, то почему Кочетов решил, что тот воевал исключительно во имя коммунизма и существующей власти? Еще ему грезилось, что при Сталине было монолитное общество и трескаться оно стало только сейчас. Конечно, можно было вернуться к прежним временам. Можно было закрыть «Новый мир» и «Таганку», сослать к Макару с его телятами, пару десятков «не наших писателей», как это сделали с Бродским, раскулачить всех, кого еще не раскулачили, и выстроить высокий-превысокий забор с Западом, как сделали в Северной Корее. Но решило ли это проблему воспроизводства иной жизни? Сомнительно. Если Советский Союз погиб из-за деятельности группы отщепенцев, а капитализм устоял, несмотря на деятельность десятков коммунистических партий с миллионами членов, то может что-то неладно было в «консерватории»? Но что именно? В. Кочетов указывал на одни причины, М. Жванецкий – на другие, и оба оказались правы. А они антиподы. Вот и суди о причинах краха советского проекта, где низкопоклонство части интеллигенции перед Западом сочеталось с антизападным высокомерием Кочетовых. Крайности диалектически сходятся, но проблему не решают. Ничего с тех пор на Руси не изменилось – куда ни кинь везде клин. Но страхи Кочетова оказались не пустыми. После описания сцены стриптиза, автор вопросил:

«Неужели и мы можем прийти к тому, к чему пришли они, эти люди в том мире? И как плохо, как робко мы от этого обороняемся!»

    Да, пришли, оборониться не удалось. Кочетов не дожил до 1990-х годов с рядами девчонок-проституток на улицах и прочими подобными вещами. И хотя автор во многих аспектах оказался прав, но топорная пропаганда в романе тоже отталкивает. Получилось: «с одной стороны конечно так, а с другой стороны все-таки эдак». Озабоченность Кочетова во многом оказалась справедливой, но и изображенным в его книгах строителям коммунизма присоединяться тоже не хочется. Осилив эту книгу, становится понятным почему, несмотря на многие верные вещи, Кочетов не мог победить, повести за собой… Впрочем, сегодня кочетовы вновь на коне.
Итак, роман прочитан, и ясно, что ничего не поменялось с тех пор, хотя в стране вроде поменялось все. «Что же ты хочешь?» - вопросил автор. Ответ повис в воздухе, потому что все хотели разного, а единый скрепляющий стержень рассыпался на глазах. Общество будущего оказалось «прошлым».
       Почему победил «плохой» Запад, а не «хороший» СССР? Ответ прост. Западная демократия вмещала в себя максимально широкий спектр культурных и политический течений, какие могли появиться на Земле. Тогда как в Советском Союзе изначально было заявлено, что «диктатура пролетариата» с принципом партийности разрешит деятельность лишь того, что сочтет нужным власть. И эти рамки оказались слишком тесны, слишком малы для живой жизни, и та пробивалась, как трава сквозь асфальт, пока не победила твердыню. Кочетову достаточно было жить в мире без множества музыкальных явлений - молодежи нет. Кочетову хватало имеющихся в советских библиотеках книг – другим нет. Кочетову не нужна была религия и церковь – другим нужна. Кочетов ездил за границу (за госчет в составе делегаций) – другие тоже хотели, даже за свои кровные. И так далее.
      Победило «и так далее».
      В своем предсмертном романе Кочетов уверял себя и других:

«Когда нибудь летосчисление пойдет не от мифической даты рождения Иисуса Христа, а с Октября тысяча девятьсот семнадцатого года. Я убежден в этом. Если, конечно, до того времени… жуки точильщики, не подточат это прекрасное социалистическое здание. Я не могу поверить в такую возможность, я не хочу в нее верить и все таки тревожусь».
       
       Кочетов не зря тревожился. В 1991 году очередная мечта об идеальном обществе рухнула. Но если иерархи церкви, поняв эфемерность надежд появления Царства Божия на земле, заключили союз с монархиями и богатыми, перенеся сулимую апостолами Справедливость и Воздаяние на послесмертное существование (и поди проверь, есть ли там Рай), то коммунистам пришлось пройти проверку на грешной земле, и получилась Грешная История.