Наработка

-Тиберий Марциал! – громкий голос женщины прокатился по саду, вспугнув стайку робких птиц, которые взвились в небо маленькой тучкой. – Где же ты? Тиберий, выходи немедленно!

Напрасный труд. Женщина лет тридцати – тридцати пяти быстро шла по великолепному саду, иногда оглядываясь в надежде заметить маленького сына. Однако, семилетний Тиберий Марциал словно бы во мраке столетий канул. Песок был горячим – Корнелия, мать Тиберия, бодро шедшая по дорожкам сада, не могла этого не заметить. Легкое синее платье раздувал мягкий ветер и ни одного облака не было в синем вечном небе римской провинции.

-Тиберий! – она снова позвала сына, уже не рассчитывая на успех. Ее сын умел ускользать из богатого дома и от своих рабов как никто другой. Ему не нравилась жизнь, которая так плотно окружала его. Ему не нравились приемы, ему не нравились легионы офицеров, которые постоянно толклись в доме, ему не нравились жрицы, приходившие к его матери…он сам, пока еще не осознавал, насколько ему противна эта жизнь, и насколько милы его сердцу деревья, хрустальная гладь воды и берег…ровный серый берег, на котором так хорошо мечтается во время заката. Его отец, офицер легиона, со дня на день должный получить повышение в чине, могучий воин, Марциал Коддон, с сожалением не раз говорил, что из Тиберия не выйдет воин…разве что философ, коих во множестве бродит по величественным улицам Рима и просит подаяния, выдавая странные, чужие обществу мысли, за просвещение.

Тоска тянула его прочь от дома к берегам, к деревне, которая содержала род Коддона ни одно десятилетие, обеспечивая его и семью всем необходимым.
-Тиберий…

Корнелия всегда знала своенравие сына и сочувствовала ему всей той мягкостью женского сердца, на которое способна была только мать. Но сегодня в ее сердце вместе с сочувствием вползло и раздражение: негодный мальчишка! Вдруг он опозорит ее и мужа перед Тигеллином – могущественным советником правителя Нерона...