Каким получился сериал "Мертвые души" Григория Константинопольского

178 лет назад бывший коллежский советник Павел Иванович Чичиков с позором покинул губернский город N и с тех пор колесит на своей птице тройке, не гнушаясь, впрочем, апгрейдом как транспортного средства, так и социального статуса.
Нового пришествия пришлось ждать без малого сотню лет, однако вот он (Евгений Цыганов) - жив, здоров, целёхонек, едет на "трёшке" BMW в город Бугорск, за рулем - верный Селифан. Чичиков служит в Министерстве культуры и уполномочен обсудить с местными чиновниками новейшую инициативу центра.
В связи с программой реновации в Москве решено увеличить кладбищенские площади, на которые велено свезти со всей России достойнейших из её почивших сынов. Есть однако у Чичикова, разумеется, и личный шкурный интерес - втихаря продать власть имущим престижные места на столичных кладбищах, начиная с кремлёвского. Губернатор Сквозник-Дмухановский (Сергей Колтаков), физкультурник Ноздрев (Тимофей Трибунцев), мэр Бугорска Коробочка (Елена Коренева) и другие знакомые лица воспринимают идею сохранить после кончины статус с энтузиазмом.
Константинопольский, конечно, не экранизирует Гоголя, а берёт его в сообщники. Пока коллеги-режиссеры более или менее успешно изобретают эсперанто для разговора с остальным миром, Константинопольский с головой уходит в почву, настаивая на том, что своей русскости совсем необязательно стесняться, но пользуется при этом веселым и актуальным постмодернистским инструментарием. Прежде всего, это практично, поскольку такие методы позволяют обращаться с родным культурным кодом только так, как он того и заслуживает - абсолютно по-свойски.
Так что вместо сонного провинциального темпа чичиковских разъездов между имениями - энергичный набор скетчей, проложенных музыкальными номерами. С одной стороны, целые куски сочной гоголевской прозы оставлены без изменений, с другой - Ноздрёв требует похоронить его рядом с Захаром Прилепиным (по правую руку от Сталина), а режиссер-неудачник Плюшкин (убийственная режиссерская автопародия в блестящем исполнении Алексея Серебрякова) хочет лежать с однокурсником Бондарчуком. Песни в диапазоне от "Единственной" до "Оттепели" превращены чуть ли не в брехтовские зонги, а Чичиков, соответственно, напоминает то ли Мэкки Ножа, то ли Артуро Уи.
Константинопольский щедро наполнил свой фильм приметами современной русской жизни: здесь и георгиевская лента на пришедшем с «невидимого фронта» капитане Копейкине, тяжелая люкс-живопись от Никаса Сафронова, пытки утюгом от Собакевича, и самый гуманный суд в мире, готовый принять любое предложенное властями решение. В то же время гоголевский текст подобно матрице проявляет то, насколько мы, на самом деле, мало изменились за то время, пока поэма занимала своё место в ряду классических (что у нас часто значит "скучных") текстов.
(BBC)