МЕЧТА АЛЕКСАНДРА ИЛЬИНА...

                                 
                                                       
Всю свою жизнь я мечтал стать летчиком.
Но для того, чтобы им стать, будущему летчику, для начала, надо было появиться на свет, что меня и угораздило это
сделать 21 ноября 1948 года в 10.20 утра в Бабельсберге в военном госпитале Группы Советских Оккупационных Войск в Германии.
Почему в Германии? Потому что там, в Потсдаме, служили мои родители. Отец, подполковник Ильин Петр Ильич, закончил войну командиром полка и служил в штабе группы. Мама, Ильина Ида Наумовна, в 1946 году была уволена в запас в звании старшего лейтенанта и стала работать в Доме офицеров этой самой оккупационной группы. У нее было прекрасное сопрано, и она выступала с концертами.
Потом были 155-я школа (пионерская дружина имени Саши Чекалина), 291 школа Смольнинского района в Ленинграде, в которой я учился вместе с будущей женой моего доброго друга Коли Левушкина, Татьяной.
Были 50-я школа в Минске, и знакомство со знаменитым ленинградским вратарем футбольного клуба «Зенит» и первой олимпийской сборной Советского Союза по футболу Леонидом Ивановым.
Хотя я и увлекся футболом, но, все равно, мечтал стать летчиком. Эта мечта, видимо, передалась мне с отцовскими генами, который тоже хотел стать летчиком, но не стал – у него что-то там нашли в глазу. Правда, это не помешало ему брать призы на стендовых соревнованиях и возглавить команду стрелков-стендовиков Ленинградского военного округа.
Но в 1953 году отец был убит. Передо мной вскоре встал вопрос – как жить дальше?
И вот в 1960 году я поступил в Ленинградское Нахимовское военно-морское училище, все также обожая футбол (недаром был вратарем сборной училища) и, мечтая стать летчиком.

Первым кораблем, на палубу которого ступила нога юного мечтателя, стал крейсер «Аврора». В то далекое, но удивительное (во всяком случае, мы так считали) время «Аврора» была учебным классом нахимовцев и еще «питалась» углем, коего потребляла одну тысячу тонн в год.
К борту крейсера подходила баржа и начиналась погрузка угля. Наряду с командой «Авроры», мы тоже принимали участие в этом «черносливном» мероприятии. Это был один из уроков, и он назывался – «Трудовое воспитание».

В 1966 году юных нахимовцев принял на свой борт учебный крейсер Балтийского флота «Комсомолец», и эти, опять же, юные создания окунулись в настоящую флотскую жизнь. Жизнь, наполненную морскими волнами, тревогами и большими сборами, несением вахты и настоящими боевыми стрельбами, учениями и полетами над крейсером боевых самолетов (аж дух захватывало), переходами по всей акватории Балтийского моря и стоянками на рейдах Кронштадта, Риги и Лиепаи, швартовками в Таллинне и Балтийске…

И замечталось нахимовцу Сашке Ильину стать морским летчиком. О чем он при распределении высших училищ в выпускном классе Нахимовского училища и доложил командиру роты майору Георгию Дмитриевичу Тихомирову (более известному многим поколениям нахимовцев, как Жора Тихомиров) – «Желаю, мол, ехать далее учиться в Ейское высшее авиационное училище, в котором готовят летчиков морской авиации».
От такого заявления Жора сначала оторопел, а потом «ломанулся» к Начальнику училища контр-адмиралу Бакарджиеву.
Здесь надо заметить, что адмирал Бакарджиев до назначения на должность Начальника Нахимовского училища занимал должность заместителя Начальника Ленинградского Высшего военно-морского инженерного училища в городе Пушкин.
- Понимаете ли, товарищ нахимовец, - начал свою беседу с «товарищем мечтателем» Начальник училища, - во-первых, это не наше ведомство.
А, во-вторых, зачем ехать в Ейск, когда в Пушкине, рядом с Ленинградом, открывается факультет реактивных двигателей. А – это, понимаете ли молодой человек, тоже авиация. Ну?! – окончил он свой спич, и пристально взглянул Сашке в глаза….
- Какие реактивные двигатели!? – огорошил будущего авиационного инженера целый старший лейтенант Борисов, секретарь комитета комсомола
Ленинградского Высшего военно-морского инженерного училища, - нету тут никаких реактивных двигателей. Есть газовые турбины, есть дизеля и есть паровые турбины. Запомни, Саша, пар – вот она сила! Ты, что? Мечтаешь о матрасах цвета палубы, запахе солярки и керосина? Пар – всему голова!
- Ну, что ж, - подумал первокурсник Ильин, - если пар – это сила, значит, так оно и есть и так тому и быть.
В кабинете заместителя Начальника училища меня долго разглядывал этот самый заместитель – контр-адмирал Горожанкин. Перед ним на столе лежало мое личное дело, открытое на странице характеристики. Характеристика вся светилась красным цветом от карандаша Горожанкина: «Все это ерунда, товарищ курсант! Посмотрим, что будет дальше. Идите, Вас ждет Ваш командир роты!» И я пошел в роту.

И вот он – наш «ПСФ», паросиловой факультет. А за забором – комендатура с Борей Логиновым и Мишей Розенблатом.
- Какой «длины» был у Вас, товарищ старшина первой статьи, отпуск в Нахимовском училище? - таким вопросом встретил меня мой командир роты капитан 3-го ранга Георгий Вячеславович Степанов….
И отправил меня в отпуск (по «нахимовски») на 45 суток.

После отпуска началась учеба, точнее сказать, «отделка» товарищей курсантов под настоящих, не просто военных инженеров-механиков, а офицеров Военно-Морского Флота. Учеба чередовалась с сессиями, после которых следовала корабельная практика, за которой, в свою очередь, следовал отпуск. Потом снова «цикл Ренкина» (учеба, сессия, практика и т.д.) повторялся…

Первая курсантская (для меня вторая) практика проходила на Балтике.
Крейсер «Киров» запомнился только тем, что это был знаменитый крейсер «Киров», который в Таллинне не швартовался к стенке порта, а всегда стоял на рейде. На наш немой вопрос матросы отвечали: «А он здесь никогда к стенке не подходит. Эстонцы его ненавидят. Они помнят еще 1941 год, когда «Киров» своим главным калибром разнес половину города».

В следующем году корабельная практика для нас началась на крейсере Северного флота «Александр Невский», который стоял на ремонте в Росте.
Продолжилась эта практика в городе Североморске на гвардейском
РКБ «Гремящий». Чем она мне запомнилась? Случайной встречей на деревянной лестнице, ведущей в город, с режиссером Александром Миттой, который снял первый советский фильм ужасов «Экипаж».
Мы, это я, Володька Лобанов, Саша Спиридонов и Коля Левушкин, топали по этой деревянной лестнице, ведущей из города к 1-А причалу, из Дома офицеров разочарованные, что не попали на улицу Сафонова, когда на одной из площадок увидели человека, смотрящего в сторону бухты – на корабли.
Он представился – кинорежиссер Александр Митта. Мит-та, - повторил он с ударением на первый слог.
Митта, как и мы, был навеселе, а потому разговорчив.
- Эх, ребята, - говорил он, - есть у меня мечта снять фильм о Владимире Ильиче Ленине. Вот смотрю я на эту дикую красоту, - он направляет руку в сторону залива и сопок, показывая нам эту дикую красоту, и продолжает, - и вижу Владимира Ильича стоящим на берегу Енисея. Он смотрит вдаль и думает о революции….
Но… снял «ЭКИПАЖ»….

А потом наступил «холерный» 1970 год, более известный 100-летним юбилеем вождя пролетарской революции, человека, о котором хотел снять фильм режиссер Александр Митта, Владимира Ильича Ленина. И в честь этого юбилея СССР проводил широкомасштабные учения военно-морского флота под названием «ОКЕАН».
Посредине учебного года наш 132 класс сняли с занятий и отправили на эти самые учения дополнением к экипажу крейсера «Октябрьская Революция».

На «Октябрине», как ласково называли моряки свой корабль, нас расписали по боевым постам, и мы приступили к несению вахты наравне с личным составом Боевой Части 5.
Наш путь пролегал от Балтийска через проливы Скагеррак и Каттегат, мимо гамлетовского замка сначала в Северное море. Потом было Норвежское море, Шетландские острова, где мы укрывались от шторма, и был путь домой – в Балтийск.
Над нами летали разведчики «Орионы», «Нептуны» и «Нимроды», «Шеклтоны» и «гробы с музыкой» истребители F-104 «Старфайтер», и во мне снова вспыхнула, угасшая было, мечта стать летчиком.
Ответным ходом НАТО были, параллельные нашим, их учения.
Это мы испытали, когда во время обеда загремели колокола громкого боя, извещая экипаж о боевой тревоге – западногерманские торпедные катера «Ягуары» заходили в торпедную атаку на наш крейсер с левого борта.
Короче, пообедать они нам не дали. Гады! Прошли вдоль борта, посвистели в дудки, приветствуя советский корабль, и ушли к себе. Гады!

На этом наша практика не закончилась. «Октябрина» ушла на боевую службу в Средиземное море и «увезла» нас. По пути туда мы сделали дружественную остановку во французском порту Шербур.
Домой мы возвращались на крейсере «Феликс Дзержинский», но не в Балтийск, а через проливы Дарданеллы и Босфор в Севастополь.
Впечатления от этой практики настолько меня переполняли, что мечта стать летчиком опять куда-то улетела, так понравились океан и моря.

На четвертом курсе мне пришлось совершить «деяние», о котором смешно, но не стыдно вспомнить. Сашка Колесников по английскому языку схлопотал «пару». А «пара» несла с собой неувольнение в город и прочие неудобства….
Вот он меня и попросил пересдать за него английский. На мое возражение, что на кафедре английского меня все знают, как облупленного, он ответил, что на кафедру пришла новая начальница, Светлана Кузнецова, вот, мол, ей и сдай зачет.
Пришел. Представился – курсант Александр Колесников. На меня смотрели очень добрые глаза очень внешне приятной женщины.
- Как же, Вы, получили двойку? – спросила она меня после моего ответа по теме зачета, - у Вас такой богатый запас слов.
- Да, так, - запинаясь, пролепетал я, - бывает, не выучил.
Через неделю на уроке английского языка открывается дверь в класс и входит Светлана Кузнецова.
- Я Ваш новый преподаватель английского языка, - беря классный журнал, произносит она, - давайте знакомиться.
Надо отдать ей должное – чувство юмора у нее было великолепное. Когда из-за стола поднялся курсант Ильин-Колесников, она уставилась на меня своими детскими глазами, а потом рассмеялась….

В 1971 году у нас была заводская практика, которую мы проходили в Севастополе на 13-м заводе.
И преддипломную практику мы проходили там же, т.к. потенциальных «тихоокеанцев», в связи с экономией денежных средств, Министерство обороны на Тихоокеанский флот практиковаться не возило. Для меня она запомнилась двумя кораблями - Большими Ракетными Кораблями "Бедовый" и "Прозорливый!

Последний семестр учебы – написание дипломного проекта. Руководитель моего проекта капитан 1-го ранга Е.Карасев предложил мне рассчитать высоконапорный котел КВН 95/64 по заданию СКБК имени Гасанова. Работа шла тяжело, так как, практически, надо было делать не два расчета, а целых девять – один котел был построен на «Балтийском заводе», а второй на «Николаевском заводе». Они имели одинаковые характеристики конструкции, но имели различную паропроизводительность. Вот и надо было обнаружить причину. Обнаружил.

Где-то за полтора месяца до защиты дипломного проекта, в класс не вошел, а ворвался, как конармеец Буденного, руководитель моей