СНЕГИРИ
На леса стеклянной каемке
алые горят снегири,
как на рождественской елке
радужные шары.
Ели изогнуты капризно,
как повернутые книзу
голубые веера.
Скачут в куртках снегири,
как художников гурьба.
Но вдруг сорвутся с места
и распустятся их алые стяги
на все стороны света,
и снова пусто, и падают хлопья снега,
как голубиные белые стаи.
И только зайчишка зайчишке грозит: не дело
обеими лапками ус крутить, ведь запрет
Заячий Совет наложил на такие дела.
Я показал бы тебе эти сказки, ах, Ева, Ева,
но Евы нет,
а когда-то была...
ПРАВДИВЫЙ ПОРТРЕТ АВТОРА
Матери
Это я, в лохматой шапке волос, в ботинках, смеющихся от уха до
уха, стою на фоне разлапистых елей, в которых гнездится мое сердце
(рядом хромой зайчишка тихонько на дудочке обозначает такт).
А это мое сердце: наивный цыпленок в расстегнутой курточке.
А работа моя — токовище страничек, чей птичий гвалт убивает патриархальных редакторов, и они уходят, преданные делу райских галушек... Это я, надо мной — мой флаг, развевающееся знамя лени,
зеленое и поднебесное.
МУХОМОР
Ежи Квятковскому1
Третьего дня
встретил я мухомора
ярко-красный
в туристском костюме
в гольфах
он держал под мышкой
журнал по искусству
вы знаете
он сказал мне
с тех пор как я не выступаю
в театре гномов
а занимаюсь
разработкой
расписанья движения
летающих древесных грибов
мое искусство
не понимают
и говорят
таких ядовитых типов
как мухомор
надо пинать ногами
а разве
я для того
чтобы мной обжираться
я же
абстракция
БАБУШКА
Вспоминаю бабушку
красную шапочку
еще из довоенной
шерсти
Вспоминаю
как она едет за облаками
в сказочной карете
в которую запряжены мышки
Вспоминаю войну
зиму снег
Немцы жгли деревню
бабушка пекла хлеб
Соседний дом Франков
сгорел как головешка
бабушка печет хлеб
Занялись уже елки
перед верандой
выбрасываем перину на снег
бабушка печет хлеб
Одеваемся
берем чемоданы
бабушка печет хлеб
Бегаю босиком по снегу
носятся обожженные куры
петух пышет пламенем
бабушка печет хлеб
Немцы вдруг уезжают
бабушка широко распахнула окна
Святая Петронелла
как я надымила
с этой печью
ну и ну
говорит бабушка
ЛОПУХ
Лопух
глаза у него от пыли
красные
слабые
он не отличает
козу
от старостихи
деревянному святому
в зной он вместо шляпы
после обедни
в белом мельтешенье
мотыльков
слушает концерты
кузнечиков
издали он кажется
облаком движущимся
по августовской дороге
лопух
для коровы
священная роща
для масла
молодой
зеленый любовник
для кошек
тенистое
эксклюзивное кладбище
КРАПИВА
Огненным летом
просвещенный
философ-крапива
карлик
в парике белоснежном
как Вольтер
усмехается
ядовито
на жгучем лоне
памфлет
как зеленую лягушку
печет
держится чопорно
руку протягивает
только в перчатке
отрицает
существование неба
не украшает собой
алтарь
цветет
его философская
мысль
больные
ищут у него
исцеленья
и когда
я его несу
на руках
толпа
боится
взглянуть
в его зеленые
глаза
КРАКОВСКИЙ ФАВН
У фонтана
дремлет фавн
в галошах
в длинную трость
будто в трубу
дует мелодию
сонную
брови его
подняты вверх
будто от удивленья
ах до чего вдохновенный
концерт
чутко
слушают эту музыку
скалы каменных стен
и зеленые луга
куполов
и снятся
старому фавну
наяды в мантильях
НА ДОМ
Это мой дом а это жена святая золотой метлы
А киоты глаз что мерцают в окне это наши коты
Это печь наш толстый слуга
который вечерами подает нам сверчков цитру
Это стол а на нем сливовый пирог
инеем посахаренный аппетитно
За окном — боярышника красный трактир
где птицы своей пестрой мошной рискуют отчаянно
А в комнате на стене румяный удод портрет самого хозяина
НА КОТА
Ты мурлыкаешь кот как котел где кипят для меня волшебные зелья
Усатый в длинной белой рубашке до самых когтей ты святой
без портфеля
Но едва твои очи-калейдоскопы небесной грозой блеснут
В них для птиц живых и мертвых
Страшный суд
Ты на крыше торчишь как труба ты для птиц как чертик
С красным язычком
На ножке стола ты когтями пишешь список своих жертв несчетных:
«Нынче займусь этой галкой ведьмой что летает хвост помелом
а соловья на потом»
А когда ты спишь положив под голову лапу как подушку пуховую
Никто не вылавливает мне мух из чернильницы и пишу я
чушь чепуховую
НА ЛЕМКОВСКОЕ КЛАДБИЩЕ2
Вот кладбище
заросшее бурьяном
Вот крестоповал
старославянский
ветролом
святых деревьев
Вот кладбища лемков
Злоцке
Щавник
Лелюхов
Вот спят на полу деревянном
давно уж трухлявом
без креста над головою
Харасымы
Ныкыфоры
Филыпы
осень им только
зажигает свечку
осота
шумит над ними
венок листьев
черт ненужный
волком
чешет в чащу
ПОПРАД
Попрад
река с форелью
в гербе
Я в тебя бросил
юность
букетом маков
[font=Times New
"Снегири" меня сразу очаровали. Автор очень интересный, имеющий "своё лицо". Прочитала пока половину, буду "гурманить" в течение дня. Спасибо, Татьяна, что вновь на Фабуле.
С теплом, Г.