А нам в лицо летят века... Памяти Софии Юзефпольской-Цилосани.

Грааля[/i]
танцуют, думая, что здесь приют и свет.

Ты видишь рожи их, крючки, носы, галоши,
дожди и зонтики, дырявые носки:
окончен юбилей всех королей, в прихожей
мышиные шаги, мышиные шаги...

Щелкунчик мой, что скуксился? В бокале
не попадает зуб на золотой зубок?
Постой еще, постой, как холодно в астрале
Германий и Россий, придуманных тобой.

На море всех смертей, в кораблике Венеций,
и там, и там - лишь ветер-пономарь,
а ей все мнится: катехизис да Грааль
чужого сердца, плакальщика сердца.



1 января, 2013


Два дымных ангела на льду,
на черепице звездной крыши.
Как в ухо - стариной задышит…
Но занавес из звезд прорвут
вдруг все смычки в пустом саду?

В сквозняк из заметельных линий
проденут тюль из метонимий
ночного неба? Тихих скиний
тогда в снегах пойдет поход
на нас, на дом, на Новый год,

Где утро. Мы вдвоем пока,
как в самый первый день на свете…
А нам в лицо летят века,
их ноша белая легка:
хрустальный снег, бесшумный ветер.


о смерти, о любви



Окно погасло. Я осталась.
Одна среди песков пожухлых.
Окно. Казалось бы что малость.
А так вдруг прошлое распухло.
В угрюмой темноте, как бархат -
истрепанной, ресничной, нежной...
И ветер снова станет харкать
На сцену злую побережья
Моря без окон. На курорте.
Осенней ночью. Без покрова.
Окно погасло. Memento mori,
Слепая девочка без крова.
По самой кромке моря бродишь
А в море та же беспросветность.
Погасли окна. Ослепло горе.
Ненужного курорта местность
И дух его одновременно
Вбирай под темные ресницы.
Одно лишь будешь знать наверно:
На ощупь в память входят лица:
И начинают свой парад,
Где каждый каждому не рад,
И начинают карнавал
Где шут морей в песок упал.
Где на ослепшие зрачки
Порт-карлик натянул очки.
Где корабли стоят бессменно.
Где смерть густа, как тюль из пены.
Amor fati: В морях опасно.
Размокла тушь. Все не напрасно.

25.10.2017