пожалуйста, не надо плакать. Тебе нельзя расстраиваться. Что произошло, то произошло, обратно не вернешь. Тебе сейчас нужно думать о ребенке.
- Я теперь не хочу никакого ребенка! Его ребенок теперь не нужен мне! – выкрикнула она. – Я его уничтожу!
-Успокойся, ты вся горишь. У тебя температура. Давай измерим.
Я принес термометр и подал ей. Она сунула его подмышку. Приложил ладонь к ее лбу. Лоб пылал.
- Ой, девочка, у тебя температура уже где-то под сорок!
Я почти угадал. На термометре было 39,7.
- Давай я вызову скорую, - предложил я.
- Нет, скорую нельзя! – запротестовала она. Во-первых, у меня нет с собой документов, они без паспорта и полиса и разговаривать со мной не будут. И, во-вторых, так или иначе, они сообщат мужу, где я. А я не хочу, чтобы он знал. Я для него исчезла, пропала, меня похитили, я умерла навсегда! Я не хочу его больше видеть!
- Может, тогда вызовем врача на дом? – робко предложил я.
- Все рано, нужен паспорт и полис. Можно я у тебя пару дней поживу, поправлюсь, потом найду куда приткнуться.
- Да ради Бога, живи, сколько хочешь. Все равно тебе некуда пока податься.
Тогда я решил позвонить своему старому доброму другу военному доктору Анатолию Краснову. Я знал его еще из Чечни. Наш добрый доктор Айболит не раз там нас выручал из самых разных неприятностей. Лечил не только наши раны, вывихи, ушибы, но и выручал ребят, когда те попадались в результате общения с не очень чистыми девицами. К тому же, у него всегда можно было добыть чистого медицинского спирта. Сейчас он работал в окружном военном госпитале. Я позвонил к нему в отделение. После третьего звонка трубку взяла женщина.
- Окружной госпиталь. Хирургическое отделение.
- Добрый день. Могу я услышать доктора Краснова?
- Нет, он сейчас на операции. А кто его спрашивает?
- Это не важно. А когда он освободится?
- Минут через 30 -40. А что ему передать?
- Спасибо, я позвоню сам позже.
Через час я позвонил снова. На этот раз трубку взял сам Анатолий.
- Подполковник Краснов, слушаю вас.
В трубке некоторое время молчание, потом:
- Это ты Вадим? Какого черта? – док был в своем репертуаре.
- Док, ты мне нужен.
- Я знаю, что я всем нужен. А тебе зачем?
- Понимаешь, тут такое дело…
- Вадька, неуж-то и ты сподобился? И где же ты подхватил? На ком?
- Док, кончай, ты же меня знаешь…
- Да, знаю, знаю я тебя. Не зря там тебя звали Херувимчиком, наверное, от слова хер. Так что у тебя случилось?
- Понимаешь, у меня сейчас дома женщина…
- Что затрахал ее до смерти или передозировка?
- Да брось ты шутить, мне сейчас не до этого. Она сильно простыла, у нее высокая температура.
- Так вызови скорую или врача на дом.
- Да нельзя ей ни в скорую, ни врача. Потому я и тебе звоню. Сможешь приехать?
-А в чем дело?
- Это не телефонный разговор. Так приедешь?
- Все у тебя, Вадька, не как у людей. Ладно, сейчас половина седьмого, в девять буду у тебя. Но смотри, с тебя коньяк.
- Хоть два, только приезжай!
- Ловлю на слове! Буду обязательно. Так говоришь, простудилась? Хорошо, буду.
И он положил трубку. Как только началась программа «Время», так в дверь позвонили. Это был Анатолий и, как всегда, по-военному точен. За то время, пока мы не виделись, он еще больше пополнел, лицо округлилось, и он совсем перестал выглядеть таким, каким мы его привыкли видеть, забавным Доктором Айболитом. Только всегда добрые и улыбающиеся глаза напоминали теперь нам его прежнего.
- Ну что у тебя случилось? – с порога начал он.
Я вкратце обрисовал ему обстановку, рассказал, почему она не хочет, чтобы знали, где она.
- Ладно, иди, показывай свою больную. Только дай мне вымыть руки.
Я провел его в ванну, показал, где мыло и дал чистое полотенце. Он же достал со своего безразмерного портфеля белый халат и облачился в него. Мы прошли в комнату, где на диване лежала Вика, укрытая простыней по горло.
- Нусс… Что тут у нас?
- Сильный кашель и температура 39,7 и никак не сбивается, - за Вику ответил я.
- А что принимаете?
- Пока только аспирин и витамин С. Вот только купил терафлю, не еще не давал.
- Таксс. Давайте я вас послушаю. Сядьте, пожалуйста.
Вика села, по-прежнему держа простыню у шеи. Она умоляюще глянула на меня. Я тактично вышел на кухню. В кухне мне было прекрасно слышно, о чем доктор беседовал с Викой.
- Сядьте поближе. И оставьте, наконец, вы в покое эту простыню.
- Доктор, я сейчас даже без рубашки…
- Детка моя, я за свою жизнь видел столько женских грудей, что вы даже себе представить не можете, и они меня нисколько не возбуждали. Или вы думаете меня чем-то удивить? Перед вами просто доктор. А теперь не дышите. Так, так. Теперь дышите…
Мысленно я улыбнулся, наш милый доктор был, как всегда, в своем репертуаре.
Через некоторое время, когда я вернулся в комнату, то застал Вику, лежащей на животе и накрытую простыней, а доктор сидел рядом на стуле и задумчиво теребил свою редкую бородёнку.
- Надо было бы, конечно, срочно сделать флюорографию. Не нравятся мне ее хрипы в бронхах… Сегодня на ночь дайте ей еще аспирин, пусть хорошо пропотеет и постоянно обильное теплое питье. Лучше чай с лимоном. А терафлю я вам не рекомендую. Он борется с симптомами, а не лечит. Знаешь, Вадим, подскочи-ка ты ко мне в госпиталь где-то до обеда. Я дам тебе очень сильное новое импортное средство. Сделаешь ей 10 уколов, и она будет, как новенькая. Не забыл, как это делается?
- Док, вы, что зря нас учили? А куда, внутривенно или внутримышечно?
- Будешь ставить в эту прекрасную попку, а заодно и полюбуешься ею. Еще не насмотрелся?
При этих словах Анатолий похлопал Вику через простынь пониже спины.
- Доктор, вы начинаете забывать медицинские термины, - подколол его я.
- Пардон, мадам, извините великодушно, последние годы вращаюсь исключительно в мужском обществе. Огрубелс… Я имел в виду прекрасные женские ягодицы.
Я увидел, как у Вики от его слов покраснели щеки и даже шея.
- Уколы будешь делать утром и вечером. По одной ампуле. Запасись одноразовыми шприцами. Делай по очереди в верхние квадранты. Уколы болезненные, не торопись сразу резко опустошать шприц. Надеюсь, справишься, а я дня через два снова забегу к вам, послушаю. Если будет ухудшение, звони мне сразу же.
Я проводил Анатолия к выходу и попытался вручить ему две бутылки коньяка, но он взял только одну.
- Да, ладно, Вадим, и этого не надо было. Я же шутил. А ты давай лечи свою Вику. Хороша девка! И где ты их только находишь? А ты с ней еще ни – ни?
Я отрицательно покачал головой. Анатолий скривил удивленную рожу и похлопал меня по плечу.
- Ничего, у тебя все впереди. Вот поправится и наверстаешь.
- Да иди ты!
- Все,иду уже, иду. А ты за температурой следи. Если будет выше 40, вызывай все равно немедленно скорую.
Я захлопнул за ним двери и подошел к Вике. Она лежала, уткнувшись носом в подушку. Я подсунул руку ей под лоб. Лоб был горячий. Утром я дал ей сразу две таблетки аспирина, но она даже не вспотела.
Сейчас я сделаю тебе целый кувшин чая с медом и лимоном. Пей до тех пор, пока из ушей польется. И потей. Сейчас я дам тебе свою рубашку, даже две. Как только вспотеешь, сразу меняй.
Это немного помогло, ночью Вика сильно потела. Каждые два часа меняла рубашки. Мокрую тут же сушила на батарее. Но температура не опускалась ниже 38 и кашель не унимался.
В первой половине дня я зашел к Анатолию и взял у него коробочку с 10 ампулами какого-то импортного средства, название которого мне не о чем не говорило. Он был, как всегда, вечно занят, так что поговорить нам почти не пришлось. Он только расспросил о состоянии здоровья Вики. По пути я забежал в аптеку за одноразовыми шприцами и таблетками от кашля по рекомендации нашего доктора. Вернувшись домой, я не стал дожидаться вечера и поспешил продолжить лечение. Подошел к Вике.
- Нусс, больная, будем сейчас вас лечить, - в манере нашего доктора начал я. – Ложитесь на живот и опустите пониже ваши трусики. Она повернулась на живот, откинула простыню, задрала повыше край рубашки и чуть сдвинула ниже край трусиков. Передо мной открылась чудная картина. Я не доктор, мне не приходилось видеть так уж много прекрасных женских попок. Но эта была прекрасная.
- Пониже опустите, пожалуйста, - командовал я и, пресекая ее попытку это сделать самой, не без умысла спустил их до самых бедер. Не переставая любоваться, смочил ватку спиртом, протер ей правый верхний квадрант. В шприц набрал чуть голубоватой жидкости, выпустил из него воздух, и, как учил нас доктор, хлопнул ладонью по ягодицам и тут же всадил резко иглу. От моего удара она вздрогнула, и, естественно боли от укола не почувствовала. Я медленно ввел лекарство и вынул шприц. Снова протер ваткой место укола.
- Ну, как больно не было? – спросил я.
- Нее…, только сейчас немного щиплет. А зачем ты хлопнул меня по заднице?
- Это нас доктор так учил, чтобы отвлечь твое внимание. Ты вся напряжена в ожидании укола, а тут хлопок - и ты уже и не почувствовала сам укол. Это еще я тебя легонько. Доктор наш кулаком, бывало, врежет, так не только тоненькую, а здоровенную иглу, не почувствуешь. И мы уже боялись не самого укола, а кулака доктора.
Не без удовольствия вернул трусики на место. Они были черные, кружевные и почти прозрачные. На миг представил ее в них спереди, и тут же отогнал от себя эту мысль.
Через два дня лечение дало-таки результат. Температуру удалось сбить, и кашлять она стала поменьше. Целыми вечерами я сидел рядом с ней на диване. Мы подолгу беседовали. Она рассказывала о свой жизни, расспрашивала меня, почему мы с женой разошлись. Теперь она стала меньше меня стесняться, только отворачивалась ко мне спиной, когда мы меняли мокрые рубашки. Видимо, она во мне теперь видела только доктора. Но я ошибался.
На четвертые сутки чудо-лекарство Анатолия, сделало свое дело. Температура спала окончательно. Ночью Вика спала хорошо, меньше кашляла и утром температура была уже 37 ровно. Она даже хорошо позавтракала. Когда я вернулся с работы, Вика разгуливала по квартире в одной моей рубашке, и даже успела приготовить ужин. Я, на всякий случай, отругал ёё за то, что она рано встала. Но она только смеялась и говорила, что чувствует себя уже хорошо. Мне нравилось смотреть на неё, как она ходит в моей рубашке. Она едва прикрывало ее трусики, оставляя напоказ ее длинные красивые ноги. Женщины вообще любят дома щеголять в мужских рубашках. Им кажется это удобно. Вроде бы сверху одета, не то в кофте, не то в коротком платье. И перед мужем удобно, расстегнула пару пуговиц и вся я тут. Вечером мы даже вместе посмотрели какой-то кинофильм по телевизору. Потом я сделаю ей очередной укол, и мы стали укладываться спать. Я уже совсем собрался ложиться, когда Вика меня позвала. Я как был в одних трусах подошёл к ней.
- Нагнись, я хочу тебе что-то на ушко сказать.
Я нагнулся к ней, она схватила меня за шею и привлекла к себе, а затем обожгла страстным поцелуем. Откинула простыню, и я увидел, что она лежит в одной расстегнутой рубашке. Больше на ней ничего не было. О её намерениях у меня сомнений не осталось. Дальше было всё, как в сказке. До чего же она была хороша в своей любви и страсти! И то, что нам не нужно было предохраняться, придавало нашей близости остроту и прелесть.
Что это было? Благодарность мне за помощь и приют или месть мужу за
