Но начнём с действа первого, сцены первой.
Итак, сцена первая. Замок Хротгара. Пиршественный зал.
Композиционная структура
Экспозиция: введение в обстановку (пир у Хротгара), действующих лиц (Хротгар, его жена Клара, Бермут и свита), атмосфера праздника.
Завязка: вмешательство Гренделя, угрозы и напряжение.
Переход к действию: решимость героев вооружиться.
Речь персонажей
Хротгар – король-оратор, говорит размеренно, торжественно:
Близок ныне час желанный,
Близок праздник – Новый год!
Он воплощает идею традиционного властителя: праздник, вино, победы предков, национальное единство. Говорит с пафосом, использует архаизмы («Одина клянусь главой»), демонстрируя языческую культуру.
Бермут – военачальник, подчёркивает доблесть и военные заслуги:
Доблести у нас немало!
Войско наше прогоняло...
Он подчёркивает материальную награду воинам: «вот для воина награда», с переходом от ритуального к прагматическому.
Клара – женский голос праздника, символ мира и поддержки:
За бойцов поднять хочу,
Свой серебряный бокал!
Она тоже поддерживает тему героизма, но её реплика мягче и эмоциональнее.
Грендель (за кулисами) – нарушитель порядка, грозный и поэтически оформленный голос зла:
Час ночной! Ведь вам не гоже
Портить сладкий сон соседа...
Иронический приём: чудовище Грендель говорит почти как капризный сосед, но с библейским пафосом — "час расплаты", "вредитель".
Тематика и аллюзии
Конечно, аллюзия на англосаксонский эпос «Беовульф». Грендель, пир у Хротгара, вторжение чудовища — это прямая сцена из поэмы. Но Новый год как элемент — оригинальная вставка, создающая комический контраст между древнегерманским эпосом и современным обрядом.
Сатира и пародия — пьеса, похоже, играет на контрасте высокого и низкого, мифологического и бытового. Грендель, возмущённый шумом, звучит почти как житель хрущёвки.
Переход от мира порядка к миру угрозы – классическая структура сказания. Пир нарушен, появляется угроза, требуется герой (в будущем — Беовульф?).
Языковой стиль
Рифма простая (перекрёстная или парная), ритм ямбический, что придаёт тексту устно-фольклорный характер. Много аллитерации, формул (как в древней поэзии), пафосных слов. Стилистика удерживается на грани между серьёзным и ироническим.
Сцена выполняет сразу несколько функций:
задаёт тон всей пьесы (героико-эпический с иронией),
вводит персонажей и конфликт,
создаёт ожидание дальнейшего действия — ведь предстоит борьба с Гренделем, возможно, прибытие Беовульфа (пока он не появился).
Символика и архетипы
Кубки, вино, брага:
Кубок в древнегерманской культуре — не только сосуд, но и символ сакральной речи, единения воинов, и даже ритуала жертвоприношения.
Питьё на пиру — архетипический образ: пир у Хротгара не просто застолье, а ритуал сплочения и памяти.
Брага здесь противопоставлена обычному вину — народный напиток, возможно, акцент на древности, исконности датской традиции.
«Поднимаю кубок браги!» — это почти как вознесение молитвы или заклинание.
Речь как оружие:
Каждый из трёх персонажей (Хротгар, Бермут, Клара) говорит торжественно и ритуально, создавая атмосферу вербальной магии. В старых сагах слово имело магическую силу.
Даже призыв Хротгара к монахам: «Пусть монах покинет келью!» — намекает на освобождение от церковных запретов, возврат к языческому веселью. Это не просто пир — это праздник духа, тела и свободы, в канун Нового года.
Образ Гренделя:
Появляется из-за кулис — важный режиссёрский ход. Он не имеет облика, только голос, и потому становится воплощением страха, зла, непрошенного вмешательства. Как Тень в юнгианской психологии — то, что вытеснено и возвращается.
Его обвинение: «Портить сладкий сон соседа» — почти анекдотическое, но с философским подтекстом: праздник одного может быть мукой для другого.
Он живёт под дворцом — как в бессознательном. То, что вытеснено из светлого пространства праздника, оказывается под ним, но всегда рядом.
Приёмы и художественные решения
Театральность:
Горнисты, музыка, движение гостей, эмоциональный всплеск — сцена написана с чётким сценическим ритмом. Это почти карнавальная сцена: пир, смех, музыка, и вдруг — вмешательство чужого, зловещего.
Контрасты:
свет / тьма,
праздник / угроза,
вино / демон,
народ / чудовище
— всё построено на противопоставлениях, которые придают сцене драматическое напряжение.
Философские слои
Новый год как рубеж:
Это не просто праздник, а порог между старым и новым — и как водится на порогах, возникает опасность, нужда в обновлении.
Появление чудовища символично: новое не может начаться, пока не исчерпано и не преодолено старое зло.
Без борьбы с Гренделем не будет подлинного нового начала.
Ирония и культурные пласты:
Пьеса играется сразу на двух уровнях:
как героическая поэма (с эпическими приёмами, пафосной речью);
как пародийная интерпретация — с элементами современной бытовой интонации (например, жалоба на «пьянку до рассвета» звучит очень узнаваемо).
В этом соединении и возникает магия стилистического напряжения — между высоким и низким, древним и современным, сакральным и повседневным.
Эта сцена — не просто экспозиция, а обрядовое действо, в котором смешаны:
архетипы (пир, враг, союзники),
ритуалы (вино, тост, призыв к оружию),
психологическая глубина (Грендель как тень),
культурная игра (смешение эпоса и современного восприятия).
