Любовная лирика в прозе (рецензия на "Ледяное пламя")

Миниатюра "Ледяное пламя" бессюжетна, она рисует образы-переживания - образ золотой осени и образ молодой женщины (Анны) - и передает переживания любви между женщиной и мужчиной (Анной и ее мужем Матвеем).

Слово "пламя" в названии подчеркивает теплую гамму красок и чувств, изображенных в миниатюре. Пламя осени, пламя любви... Пламя любви - ледяное пламя, потому что оно не обжигает, а ввергает в чувственную дрожь.

Произведение захватывает и вовлекает читателя в сопереживание.

Я почувствовала себя вовлеченной на фразе: "Девушка в легком кремовом пальто держит в руках осенний букет из разноцветных листьев". Очень зримая картина. Так же зримо изображен подъезд, в который заходят Матвей и Анна.

Короткий прозаический текст обладает мелодией и ритмом, передающими нежность и страсть, охватившие молодую пару.

Образ Анны отличается от образа девушки-осени большей идеальностью (меньшей реальностью), несмотря на то, что девушка-осень - символ, а Анна - живая, земная женщина.

Голос Анны напоминает "шелест волн", как будто она - что-то шепчущая воображаемая, бесплотная нимфа-наяда.

Одета Осень в разноцветное платье, а Анна - вся в светлом: пальто на ней кремовое, перчатки - белые.

Осень шагает, прыгает и беззаботно смеется. У Анны же смех какой-то не совсем реальный, "будто переливчатый звон колокольчиков раздается вокруг" - будто не Анна смеется, а "переливчатый звон" исходит одновременно из многих таинственных источников звука, расположенных "вокруг".

Матвей мысленно сравнивает Анну с "чудесным" цветком "неземной красоты". Тогда как внешность Осени вполне земная: "милая девушка со светло-карими глазами, россыпью веснушек на щеках и курносом носике".

Описание подъезда возвращает образ Анны на землю. Девушка не только сама красива, она создает красоту вокруг себя, заботится о чистоте и порядке. Не только в квартире уют - уже в подъезде "уютно и светло".

Образ Анны, как и образ Осени, отличается "детской непосредственностью", и детскость Анны подчеркивают детские рисунки, развешанные Анной в подъезде.

Прикасаясь губами к пальцам Анны, Матвей вдыхает аромат лаванды. Холодный и свежий аромат лаванды несколько противоречит теплой атмосфере миниатюры. Нота лаванды характерна для мужской парфюмерии и входит в противоречие с мягким и женственным образом Анны.

Некстати замечено в миниатюре, что шея Анны "точеная". Шея названа точеной в тот момент, когда Матвей целует Анну в шею. Чтобы назвать шею точеной, нужно увидеть ее с некоторого расстояния, тогда как Матвей не может видеть, выглядит ли шея точеной или нет. Он может только осязать шею Анны губами. А осязать что-то как точеное - значит осязать твердую гладкую поверхность. Эпитет в этом контексте опять противоречит мягкому, теплому образу Анны.

Матвей показан в миниатюре как склонный витать в облаках. Вот идет он с женой, она ему о чем-то говорит, нежно улыбаясь, а он вместо того, чтобы слушать ее, раздумывает о том, какие у нее глаза и губы, и вместо того, чтобы находиться "здесь и сейчас", вспоминает, какой у нее смех и как она выглядит, когда смущается.

Матвей очень эмоционален, даже не совсем по-мужски. Согласно стереотипным представлениям, во многом основанным на наблюдениях за мужчинами и женщинами, мужчины владеют собой и своими чувствами, не давая себе сходить с ума от одного только присутствия любимой жены. Матвей же то и дело "сходит с ума". Во дворе: "Милая… Моя родная, моя девочка. Самая прекрасная на свете. Я люблю тебя. Ты словно чудесный цветок неземной красоты. Бездонные чайные глаза сводят меня с ума." В прихожей: "Любимая… Кажется, я схожу с ума. Что со мной? Словно горю в огне."

Конечно, как женщина я охотно верю автору, что Матвей так (пожалуй, чрезмерно) эмоционален, и его эмоциональность увлекает меня как читательницу.

В тексте есть и немногие лишние слова, но они не мешают восприятию.

Например, описание Осени: "Чародейка в красивом разноцветном платье с хризантемой в густых рыжих волосах гостит на Земле уже несколько недель." Слово "красивое" здесь лишнее. Оно не было бы лишним, если бы сопровождалось описанием фасона платья.

"В один из дворов Петербурга зашла молодая пара. ... Через некоторое время они зашли в подъезд и стали подниматься по лестнице." Обстоятельство "через некоторое время" было бы оправдано, если бы Матвей и Анна задержались во дворе, но об этом ничего не сказано. Похоже, что они прошли прямо к подъезду.

Слишком много используется превосходная степень прилагательных в любовных признаниях, пусть даже и мысленных. "Самая прекрасная на свете" - лишние слова, потому что подразумевают сравнение с другими женщинами. То же самое относится к словам "Самый любимый. Самый желанный." Из всех желанных самый желанный?

Но, как уже сказано, восприятию текста эти слова не мешают, внимание на них не задерживается.

Правда, спотыкаешься на предложении: "она проводит рукой по серебристым волосам, обнимая мужа". Серебро в волосах ассоциируется с сединой. Но ведь Матвей и Анна названы молодой парой?

Не совсем удачна метафора с фениксом. "Они, словно феникс, сгорали дотла и возрождались вновь." Если автор хочет сказать, что страсть, утоленная, разгоралась с новой силой, то это не значит, что молодые люди сгорали дотла (до основания, без остатка). Феникс - символ более основательного обновления, чем восстановление сил после "быстрого обморока любви" (А.С.Пушкин).

В целом же миниатюра удачна, создает цельное впечатление, написана хорошим языком, точно и ярко показывает переживание женщиной чувственной любви.