Младенец в больнице. Памяти Умарали.

Предисловие:                                                       Умарали Назаров (20.05.2015—14.10.2015)

Прорвав кожистую оболочку яйца и преодолев метровый слой песка, маленькие черепашата ползут по размытому морем следу большой черепахи. Они никогда не встретятся со своей матерью, но они стремятся в ту стихию, в которой живет породившее их существо. Таков закон мироздания, переданный нашими предками своим божествам. Нарушение закона рано или поздно приводит к исчезновению самого вида.

И они ползут. Большинство,  на этом главном для каждого пути, погибает. Но оставшиеся вернутся к той же яме, откуда, пробивая израненными головками метровый слой песка, выползали.

Именно сейчас настало время откликнуться на произведение  Агзама Камилова.  И не шаблонными "пуси-пуси", "чмоки-чмоки", а с гражданской позиции. Глубокой осенью в столичном парке Измайлово был обнаружен новорожденный. В его желудке вместо материнского молока находилась кора.

Сходное описывает Автор. Агзам, относя произведение к жанру "фентези", поскромничал. Или побоялся обнажить правду жизни, которая, увы, дает младенцам намного меньше шансов выжить в подобной ситуации. Повезло черепашатам.

Но как благородно желание Автора дать обреченному бОльший шанс. Кто знает, возможно, в будущем сотни брошенных младенцев не будут погибать среди мусора и в блевотной массе, а поползут все увереннее и увереннее к своим матерям-кукушкам.

Ну а те? Будут валить на окружение, на папаню, последнюю сволочь, на паскудную эту жизнь, что и жизнью назвать язык не поворачивается? Да, будут. И будут возвращать своих детей обратно в лес и на помойку. Потому, что понимают: на них, ещё таких молодых, но уже конченных и вид-то сам уже прервался.

И вот новорожденный вновь в грязи. Не волки встречают его, но падальщики. Видится мне здесь некая аллегория с теми, кто иначе смотрит на такие объекты. Это же те, кто видит в младенцах товар. И не только для продажи бездетным парам. Это те, кто будет потрошить ещё не охладевшее тельце. В реальности, даже шакалы не тронут младенца. Самка, будь она даже сильно голодной, отгонит вожака и выходит обреченного.

Автор дает младенцу второй шанс возвратиться к матери. Но если у неё внешними факторами заглушен первичный инстинкт, логично ли это? Решать читателю, который фактически каждый день знакомится с подобными историями не в "фентези", а в этой жизни, которую и жизнью стыдно назвать.

Я не прав? Тогда поясните мне, почему так сложилась судьба другого младенца?  Через месяц после написания "Младенца в снегах", не в снегах и не на помойке, а в московской больнице погибает таджикский малыш, которому не успело и пяти месяцев исполниться. А перед этим его силком отобрали у самого близкого человека.

А у бабушки маленького Умарали северная столица России отобрала уже второго мальчика. Одиннадцать лет назад был зарезан 12-летний сын Мехринисо. Убийство до сих пор не раскрыто.

Жизнь сейчас намного драматичней наших "фентези". Но вызывает уважение стремление Автора осмыслить ситуацию, так похожую на перманентный кошмар.

Послесловие. В парке "Лосиный остров" найден труп новорожденного ребенка. "Приехавшие в парк сотрудники полиции нашли труп новорожденной девочки, с перерезанной пуповиной, завернутую в белую марлевую ткань и накрытую зеленой курткой"

Черепашка не доползла...