что в море GPS навигатор барахлил, водолазный бот всё-таки подошёл к тому месту на внешнем рейде Севастополя, где по данным навигационной карты, на дне покоился БПК «Важный». Экипаж бота, состоящий из трёх человек, бросил якорь и, подняв на мачте международный знак «Ведутся водолазные работы», начал готовиться к спуску под воду.
Хозяин водолазного бота, бывший водолаз советского флота, служивший в своё время на спасательном корабле «Коммуна» неторопливо осматривал баллоны с кислородно-гелиевой смесью, в очередной раз проверяя количество гелия. В связи с тем, что корабль покоился на большой глубине, нырять к нему просто с воздухом в баллонах было верхом безрассудства. Кислородное опьянение, потеря ориентации и плюс ко всему ещё и кессонная болезнь… Так погибло несколько водолазов, которые в советское время работали на БПК.
Бывалый морской волк, Лёва Давыдов рисковать не имел права. Водолазов-глубоководников на боте было всего два человека, а ставки, в предстоящей операции, были очень высоки. По Лёвиным сведениям на корабле хранился большой золотовалютный запас 5-ой Средиземноморской эскадры, который так и не попал по назначению, но по мемуарным воспоминаниям ветерана, которые случайно попали Лёве в руки — он так и не был поднят с глубины. Операция по погрузке золотовалютных ценностей была до такой степени зашифрована и покрыта мраком секретности, что о ней не знал даже командир корабля. Офицер особого отдела штаба флота, который руководил погрузкой, после взрыва корабля бесследно исчез, как погибли кадеты и матросы срочной службы по трагической случайности или по какой-то другой не известно. Что поделаешь, такова была служба на кораблях ВМФ СССР — много моряков погибло в герметически задраенных отсеках. При аварийной тревоге кубрики и отсеки, где была пробоина или пожар, автоматически отсекались от всего корабля, обрекая находившийся там личный состав на верную и мучительную смерть.
Когда на корабле первого ранга ККС «Березина», где Лёва был в командировке, на боевой службе в Средиземке, случился пожар, Он со своими годками не бежал — летел по трапам на верхнюю палубу и только боковым зрением видел, как за ними автоматически задраивались люки: отсекая нижние палубы и опоздавших, оставшихся там матросов. Успели… и пожар потушили.
На БПК «Важном» пожар не потушили, списав всё на мичмана, которого перевели на корабль с береговой батареи и который ещё не успел полностью освоить устройство корабля и своей боевой части, а потому и не смог включить систему аварийного пожаротушения.
Одно дело рисковать собственной жизнью защищая свою Родину и совсем другое — рисковать головой, подписываясь на авантюру. Но из-за тех огромных денег стоило, и рискнуть собственной головой. И это не пустые слова, Лёва был одним из двух водолазов и от того, как будет приготовлено оборудование, зависела его собственная жизнь и жизнь его напарника. И чтобы максимально обезопаситься, прежде чем спускаться самим, необходимо было принести жертву богу морей Посейдону и спустить на грунт глубоководного робота-беспилотника, чтобы убедиться в том, что корабль находиться на том месте, где ему и должно было быть.
2
Не секрет, что моряки все суеверны, как говориться — кто в море не ходил, тот Богу не молился. А чёрные археологи, искатели сокровищ и грабители могил — тем более. Они к своему занятию относятся очень серьёзно и те ритуалы, которые необходимо проводить перед тем, как приступить к раскопкам кургана, могилы или спуска на корабль, который, по сути, и являет собой одну большую братскую могилу, надо было принести кровавую жертву. Увы… таковы непреложные законы жанра. Обычно проливали кровь козы или курицы, но в море — это не годилось. Потому было решено принести в дар богам человеческую жертву. Тем более, что с этим в оккупированном Крыму проблем не было. После того, как Крым вошёл в состав России и стал частью южного федерального округа, в него со всех необъятных просторов понаехали бичи и бомжы, которые позасерали и позассыкали все крымские города и посёлки. Так что было из кого выбирать, тем более что прислужиться богам — это намного лучше, чем без толку прожигать свою никчемную жизнь. Так это бомжу и объяснили, перед тем, как влить в него литр спиртовой настойки из боярышника.
Надо сказать, что выбор искупительной жертвы выпал именно на этого бомжа не случайно. В мире вообще нет случайностей. Всё здесь заранее просчитано и запланировано. Так получилось и с этим бомжем… Проходя поздним вечером через приморский парк, Лёва обратил внимание на бомжа, который подстелив на лавку свою куртку, собирался с комфортом отойти ко сну. Возможно, что так бы и было… Если бы из темноты не вынырнула фигура человека одетого в морской офицерский китель без погон. С криком: «Понаезжали сволочи, нет от вас покоя местным ветеранам флота!» — он принялся сгонять бомжа с лавки. А чтобы придать ему ускорение стал его избивать. Окровавленный бомж вырвался и убежал, а местный абориген, поправив добытый в честном бою трофей, куртку бомжа, достал с кармана своего кителя фанфурик боярышника, плавленый сырок, кусок булки — стал с аппетитом ужинать.
Лёва не стал ему мешать, а пошёл и купил в ночной аптеке; упаковку боярышника, в ресторане бутылку водки, две пицы — вернулся в парк. Местный бомж, кончив свою скудную трапезу, уже спал, беспокойно ворочаясь, бормоча что-то во сне. Лёва стащил его за воротник с лавки, и пока бомж, сидя на земле, сонно хлопал глазами, спросил: «Бухать будешь?» Бомж, молча, потянулся за фанфуриками. Пока он бухал, свои фанфурики, закусывая их пицей, Лёва небольшими глотками пил довольно приличную водку «Хортицу», которую волею судеб занесло в оккупированный Крым. Пил и слушал историю жизни бомжа, который действительно в своё время служил мичманом на ПМ-9, и не просто мичманом, старшиной команды, а кассиром-баталером, который на боевой службе выдавал личному составу валюту и имел свободный выход в город, чтобы её получать в советском торговом представительстве. Это ему давало возможность ченчевать, чем он и воспользовался, вступив в преступный сговор с замполитом корабля. Их маленький неофициальный бизнес процветал, пока не случился прокол с передачей очередной партии советских червонцев. Механик плавучего госпиталя «Кубань», который должен был передать им в Сирии пакет, допустил оплошность — попал в поле зрения таможенников. Когда вскрыли пакет — там обнаружили сумму в десять тысяч рублей, советскими червонцами. Дальше всё было делом техники — сундука взяли с поличным, дали восемь лет с конфискацией, а политрука отмазали — партия должна быть вне подозрений. Так, что, как говорит народ: «Кому война, а кому мать родна». *
Нет ничего удивительного в том, что многие севастопольские ветераны, поверив обещаниям российских эмиссаров, что к ним вернётся советская власть, побежали на незаконный референдум, за отсоединение от Украины и присоединение к России. А вы бы не хотели вернуться в прошлое, где у вас на корабле был отдельный от рядового состава камбуз с усиленным питанием, своя кают-компания с прислугой-гарсунщиками, двойная зарплата (одна в Союзе, вторая на боевой службе), ченчем и приятной во всех отношениях службой на берегу тёплого Чёрного моря? Конечно, бы хотели… Вот и они не устояли — рванули впереди планеты всей и напоролись на то, за что боролись.
«Украина давала, а Россия забирает», «Отнимая наше имущество — вы нарушаете конституцию РФ», «Бежали от одних фашистов, прибежали к другим», «Российские чиновники — убирайтесь домой! Мы вас не звали. Хватит оккупации!», «Вертайте всё взад!» Вот только несколько лозунгов, которые увидел Лёва на следующее утро, на одном из митингов, который проходил на площади Нахимова, направленного против нового генерального плана застройки Севастополя.
Так как Лёва находился в городе своей юности неофициально, он не стал торчать на площади, к которой уже подтягивались казаки и автозаки, а поймав такси; вместе со своим бомжем отправился в Стрелецкую бухту, где на одном из причалов у них была своя база и качался на волнах, купленный им по случаю водолазный бот. Погрузив на него всё необходимое, они предъявили липовые документы и, поставив в известность пограничников, о том, что у них от министерства обороны, запланированы гидрографические измерения на рейде, вышли в море. Через два часа они были в исходной точке. Надо было решить, как поступить с бомжем и заниматься делом. Решение пришло само-собой; пьяный бомж решил поссать за борт, оступился и упал в море. Выплывет — хорошо, не выплывет — такова его судьба. Всё просто. Русская рулетка. Бомж не выплыл. «Не самая плохая смерть, — прокомментировал его кончину Игорёк — всё лучше, чем подыхать в дерьме на помойках». Лёва ничего не сказал.
Беспилотную мини подводную лодку подготовили к погружению и аккуратно спустили за борт. Она набрал балласт и аккуратно разматывая тонкий трос и кабель, начала погружаться в глубину. Её камера была включена, но кроме мутного слоя воды ничего не было видно. Она погружалась всё глубже, пока не окунулся в тёмные воды, куда уже не проникали солнечные лучи. Включили бортовой фонарь беспилотника. Луч света, пронзил чернильную толщу вод и упёрся в лежащую на дне какую-то бесформенную ржавую груду металлолома.
— По моему мы что-то нашли, возможно, что даже БПК, — всматриваясь внимательно в экран, сказал Костя, пилот мини подводной лодки.
— Точно, это он, — увидев знакомые, силуэт грот мачты, подтвердил Лёва. — Поздравляю вас братва с первой удачей. — И обращаясь к Косте, попросил. — Костя, обойди его по кругу, хочу посмотреть — с чем нам предстоит иметь дело.
— Сделаем всё в лучшем виде, кэп, — ответил Костя, направляя беспилотник ближе к развороченной взрывом корме.
Вид палубы на развороченной взрывной волной палубе, был ужасен, как и всего корабля по которому прошлись глубинными бомбами. Где в том кавардаке искать каюту офицера — особиста, в котором хранились несколько водонепроницаемых титановых ящиков, было пока непонятно.
— А это кто такие? — прерывая Лёвины размышления, неожиданно сказал Игорь, показывая на приближающийся к ним катер.
— Российская морская полиция. Видимо решили по-легкому рубануть с нас бабла. — по флагу определил Лёва. — Грёбанная страна скрепов, куда не плюнь, везде надо платить!
— А может рамцы и в воду концы? — снаряжая в рубке к выстрелу ПЗРК, спросил Игорёк.
— Можно конечно, но тогда мы сорвём нашу операцию, а не хотелось бы… — задумался Лёва. — Попробуем узнать, что им надо, если не удастся откупиться — мочи их всех… к такой-то матери!
Неожиданно ожила молчавшая до этих пор рация: «Водолазный бот номер полста семь, вы находитесь в закрытом для водолазных работ секторе. Рекомендуем вам немедленно поднять якорь и проследовать за нами на базу». Включив рацию на передачу, Лёва сказал в микрофон:
— Полицейский катер номер шестьдесят шесть, у нас имеется разрешение от министерства обороны России, на проведение в этом секторе гидрографических работ и водолазных работ. Власти Севастополя и пограничники поставлены в известность.
