Телообмен

вокзале. Тот сидел возле стены здания вокзала, в небольшом закутке, а перед ним стояла картонная коробка с небольшой кучкой мелочи, которую он изредка перебирал и более крупные монетки прятал в складках своей рваной одежды. Бомж был тощий, щёки ввалились, нос казался длинным и тонким. Лишь из-под шапки на прохожих смотрели живые, но очень усталые глаза. Доктор-старичок и с этим бомжом побеседовал по душам. И вот что он выяснил.
Павел, так звали этого бомжа, работал на машиностроительном заводе. Был отличным токарем и фрезеровщиком. Был женат, правда, детьми не обзавёлся. Жил с женой в двухкомнатной квартире, которая жене досталась по наследству от родителей. Прекрасно жили, Павел неплохо зарабатывал. Однажды в понедельник, он как всегда, отправился первым в заводскую столовую. Самым первым взял стандартную порцию еды и быстренько проглотил её с таким расчётом, чтобы ещё успеть немного подремать в обеденный перерыв, возле своего станка, где у него было оборудовано место для отдыха. Только дойти до своего станка не смог. Его скрутило прямо у выхода из столовой. «Скорая» прибыла быстро и Пашку увезли в больницу.
В больнице определили, что он отравился крысиным ядом, попавшим в порцию его супа. Накануне в столовой травили мышей и крыс и по всей видимости яд случайно попал в пустую тарелку, куда раздатчица столовой и плеснула порцию супа для Павла. Мужика еле откачали, но пришлось произвести несколько операций. Удалили часть кишечника и желудка. В больнице пролежал почти два месяца. Врачи не давали каких-то оптимистических прогнозов даже на то, выживет он или нет. Жена навестила мужа в больнице всего раза два, в самом начале, и потом ещё как-то забегала минут на пять. У неё уже давно был любовник, но всё это держалось в тайне. Пашке кое-как подлечили внутренности и выписали домой. Жена не приехала забирать его из больницы.
С трудом на общественном транспорте добрался до дому, позвонил в дверь квартиры и тут его ожидал сюрприз. Дверь открыла жена, но в квартиру не пустила. В прихожей стоял небольшой чемодан, а на чемодане лежало свидетельство о расторжении брака. Она молча сунула Пашке чемодан в одну руку, свидетельство о разводе в другую и захлопнула дверь. Пашка растерянно постоял несколько минут возле двери и спустился в подвал своего дома. Забился в тихий, тёмный и тёплый уголок, и просидел так до самого утра. Он находился в отчаянии, жить ему не хотелось. За время болезни он похудел килограммов на 20. Внутренности продолжали болеть, но он уже к этим болям так привык, что не обращал на них внимания. Утром, оставив свой чемодан в подвале, Пашка отправился в свою поликлинику, чтобы продлить бюллетень. Участковый врач продлить бюллетень отказался и направил его к заведующей отделением терапии. Та долго осматривала пациента, изредка качала головой, что-то записывая в карточку больного. Однако больничный продлила ещё на месяц.
Месяц пролетел незаметно. Пашка обосновался в подвале, благо туда никто не заглядывал. Старался не попадаться никому на глаза. Вылезал из своей берлоги, когда ещё все спали, а возвращался, когда было уже темно. Пропадал, в основном, на вокзале, где его и приметил доктор-старичок. Когда доктор в приватной беседе пообещал Пашке всё то, что он когда-то пообещал Виктору-бомжу, тот с радостью согласился на такое совместное сотрудничество и существование. Другого выбора у него просто не было.
С помощью новых «жителей» экспериментальной лаборатории, внешний вид её преобразился, и она превратилась в идеальную научную лабораторию. К лаборатории примыкало ещё пара комнат, которые переоборудовали под жильё и хозяйственные нужды. Загубный строго-настрого запретил бомжам до поры до времени выходить из этого убежища.
Доктор психолог несколько раз проводил беседы с новыми подопечными, проводил регулярные медицинские осмотры. Эти осмотры лишний раз подтвердили, что организмы двух бомжей существенно искалечены, особенно внутренности Пашки. По всем признакам тому оставалось пожить совсем немного. После всех обследований и длительных разговоров, Загубный прямо предложил бомжам поменять тела на более здоровые и избавится от всех мучивших их болей. Правда, тела будут чужими и им придётся не только мозгами переселится в новые тела, но и стать совершенно другими людьми по документам. Бомжи на такой подарок судьбы согласились и стали готовиться к предстоящему перевоплощению.
Однако для такого перевоплощения требовалось ещё два тела, которые были бы относительно здоровыми, без всяких хронический заболеваний и физических увечий. На примете доктора-старичка имелось два подходящих тела психически больных Гришки и Степана. Это были больные с вялотекущей шизофренией. Физически достаточно крепкие, даже можно сказать здоровенные, но с мозгами они совсем не дружили. Вот их то и присмотрел старичок-психолог для своих опытов. Под надуманным предлогом провёл полное медицинское обследование и пришёл к выводу, что эти тела достойны «лучших» мозгов.
Так как Загубный являлся их лечащим врачом, то в один из дней ни у кого из персонала психбольницы не вызвало подозрения, когда врач ввёл двум своим пациентам успокаивающие и поочередно увёз на каталках в свою лабораторию. С помощью Николая Свиркина первую пересадку сознания сделали бомжу Пашке и психически больному Гришке. Перевоплощение проходило более часа, после чего тело Гришки с «мозгами» Пашки Николай увёз обратно в палату. Естественно, Пашка предварительно был проинструктирован, как себя вести. Следом к аппаратуре подсоединили бомжа-инвалида Виктора и Степана. Процедура повторилась и тело с «мозгами» Виктора тоже было отправлено в палату. Тела бывших бомжей с «мозгами» психически больных накачали снотворным и оставили их прикованными к кроватям, в специально оборудованном дополнительном помещении. Как поступить с этими телами, Вениамин Кондратьевич отложил решение этого вопроса до следующего утра.
К удивлению медицинского и обслуживающего персонала больницы, пациенты Григорий и Степан перестали проявлять явные признаки шизофрении и по всем параметрам пошли на поправку. Это стали приписывать к замечательной методике лечения доктора психолога Загубного Вениамина Кондратьевича. В тоже время доктор отменил своим пациентам приём психотропных медикаментов. С каждым в отдельности проводил персональные беседы, в которых он поучал, как нужно вести себя выздоравливающим пациентам.
С телами бомжей, теперь уже бывших Виктора и Павла и нынешних с «мозгами» Григория и Степана, поступили довольно жестоко. Рано утром вывезли их в город, инвалида «Витьку» высадили возле церкви, бросили перед ним картонную коробку и оставили сидеть, предварительно вколов успокоительное. Так он и остался сидеть с блаженной улыбкой. Аналогично поступили с «Пашкой», отвезли на вокзал и пристроили в тёмном углу, прислонив к зданию вокзала.
В тот же день к «Витьку» с блаженной улыбкой подкатили «братки» и стали его прессовать, выспрашивая, где он болтался больше месяца и не приносил им доход. На все их расспросы, тот только улыбался своей блаженной улыбкой, но что-то вразумительного сказать ничего не смог. «Братки» обшарили все его карманы, но никаких денег не нашли, кроме той мелочи, что уже накидали добрые люди в картонную коробку. За то, что его не было на «рабочем месте» в течении месяца на «Витька» наложили штраф, предупредив, что вечером они отвезут его «домой». На следующий день «братки» появились вновь, но, естественно, кроме мелочи в картонке ничего у нищего не было. Они ещё раз попытались поговорить с нищим, но поняли, что тот окончательно свихнулся. «Братки» загрузили инвалида в багажник своего джипа и куда-то увезли. Больше блаженного «Витька» никто никогда не видел.
С «Пашкой» получилась почти похожая история, только тут постарались не «братки», а постовые полицейские, которые при очередном патрулировании обнаружили сидящего «Пашку». Обшарив его одежду, нашли свидетельство о расторжении брака и решили забрать его в отделение полиции для выяснения личности. Про свою личность «Пашка» так ничего не сказал. Да и не мог он ничего сказать. Он вообще не понимал, что от него хотят эти люди в форме и только тихонько подвывал, сидя в обезьяннике. Дежурному в отделении полиции завывание «Пашки» действовало на нервы, и он несколько раз пытался его утихомирить, но ничего не помогало. Последний раз дежурный зашёл в обезьянник и от всей души приложил по спине резиновой дубинкой «Пашку». «Пашка» затих, но не через полчаса, ни через час он так и не очнулся. Вызвали «Скорую», но та лишь констатировала смерть. Вскрытие показало, что он умер от обширного внутреннего кровоизлияния.

*****

Григорий и Степан постепенно шли на поправку. Однако доктор-старичок не советовал им быстро приходить в норму. Пациенты привыкали к своим новым именам, а также изучали свою «прошлую» жизнь, согласно тех документов, что имелись в клинике. Наступило время врачебной комиссии, которая без всяких колебаний определила, что пациенты практически здоровы и опасности для окружающих не представляют. Было принято решение о выписке их из больницы. Подготовили все соответствующие документы, которые положены для нормальных, здоровых граждан и встал вопрос, куда они пойдут из больницы. После длительного пребывания в психиатрической лечебнице у них не осталось ни родных, ни близких, ни жилья, ни специальности, ни профессии. Тут то Загубный и предложил забрать их к себе, в качестве подсобных рабочих, а жить будут при лаборатории. Об этом доктор уже давно договорился с новоявленными Григорием и Степаном.
Теперь уже в экспериментальной лаборатории появилось три постоянных жителя: Николай, Григорий и Степан, на вполне легальном положении. Они могли свободно перемещаться как внутри больницы, так и за её пределами. Все трое были преданы своему старичку-доктору и выполняли все его требования и поручения.
Вениамин Кондратьевич убедился на сто процентов, что аппаратура, созданная им, работает. Как-никак, а три здоровых поменянных тела, с нормальными «мозгами», каждый день крутились около него, не проявляя каких-либо симптомов отторжения сознания от новых тел. Старик основательно задумался над тем, где бы взять здоровое и молодое тело, чтобы переместить своё сознание в хорошее, непотрёпанное тело. Подбирать тело из пациентов психиатрической больницы не хотелось. Ведь надо же было продолжать жить, работать, пусть и под чужим именем, но не под именем бывшего больного психиатрической лечебницы. После долгих