Разбудил его настойчивый звонок в дверь. Кое-как продрав глаза, Владимир глянул на часы. Полвторого! Комната купалась в ярком солнечном свете. Требовательный звонок повторился. Разминаясь на ходу, Владимир подошел к двери. Глянул в глазок. Все пространство лестничной площадки закрывалось темной массивной фигурой, даже не разобрать чьей.
- Кто там? – спросил на всякий случай Владимир.
- Я, - прозвучал громкий бас Егора.
- А я только проснулся, - сказал виновато Владимир, когда его друг шагнул в квартиру.
Егор снова был в десантной форме, как будто и не снимал ее со вчерашнего дня. Глаза радостно горели.
- Слушай, тут «Голубые береты» приезжают. Пойдем? – выпалил Егор.
Владимир не был особым поклонником военной песни, но за компанию сходить на концерт согласился. Наскоро собравшись, они отправились в кассу. Выстояли километровую очередь, но все же достали заветные билеты.
На концерт Егор пришел все в той же форме. Владимир, одетый в простую гражданскую одежду, рядом с ним чувствовал себя неловко. К тому же мал ростом, похвастать телосложением тоже не может. Вроде и не к месту он здесь. В руках у Егора Владимир увидел две большие пластинки в картонных обложках с фотографиями группы.
- Автографы хочу взять, - пояснил Егор.
Концерт проходил во дворце спорта, на хоккейной арене. Зал набился битком. Больше половины зрителей пестрели полосатыми тельняшками. От голубых беретов даже воздух казался синим.
С первых же аккордов люди повставали с мест, и весь зал закачался в такт зазвучавшей музыки. Владимир тоже поднялся. Со всех сторон летели не попадающие в ноты, но зато выводимые с особым старанием слова подпевающих: «Даже в сердце синева затеря-алась, разлилась своим зама-анчивым цветом». И юноша чувствовал как синева, заполнившая весь зал, заполняет и его сердце.
Под конец концерта Егор сорвался с места и начал протискиваться к сцене, где плотной стеной толпились поклонники группы. Владимир проводил друга взглядом, не веря в то, что ему удастся получить автографы, а сам направился к гардеробу. Здесь он стал дожидаться возвращения приятеля. Ждать пришлось долго. Но вот, наконец, весь раскрасневшийся и немного помятый показался Егор с радостно сверкающими глазами. Его поднятые вверх руки торжественно, словно флагами, размахивали пластинками. В каждой руке по одной. Он подбежал к Владимиру, протянул один из альбомов.
- Вот, тебе на память!
Молодой человек бережно принял протянутую цветную обложку, где на выходе из брюха боевого вертолета (а может и самолета – Владимир не особо разбирался) присела на корточках группа музыкантов-десантников. Ниже красовались пять размашистых подписей.
- У меня еще ни одной пластинки не было с автографами, - произнес Владимир. – Спасибо, тебе. Это будет для меня настоящей реликвией.
Одевшись, друзья вышли на морозную улицу. У каждого из подмышек торчала обложка пластинки. Оба шли молча по уже ночному городу. В свете редких фонарей прохожие почти не попадались. У Владимира в ушах продолжали крутиться обрывки из песен: «Да, это страшно умирать, когда так надо возвратиться… Это парни, которым будет вечно по двадцать… Вертолеты к скалам прижимает фейерверк трассирующих свор…».
- И все же грустью какой-то отдает от их песен, - нарушил молчание Владимир. – У меня порою сердце щемило, и слезы на глаза наворачивались.
- Они Афган прошли. Все, что там было, пережили. Поэтому поют по-настоящему.
- Только вот мне не понятно, зачем об этом все время вспоминать? Зачем терзать себя и слушателей?
- Ты, знаешь, Володя, их песни не только будоражат сердца тех, кто там был, но и тех, кто сейчас готов постоять за свою страну. Вспоминая подвиги ребят в Афгане, мы хотим быть не хуже. И когда сейчас с нашей страной твориться черт знает что, они не дают нам усомниться в выбранном нами пути. Благодаря им мы остаемся верными своему долгу. Как там они поют: «Ты верен долгу и присяге».
Соврал же.