(метисизации натуфийцев с иными этносами) свидетельствует и «Существенное отличие убейдских могил от других раннеземледельческих захоронений... - вытянутое, а не скорченное положение погребенных. Убейдские могилы с подобным погребальным обрядом обнаружены в Уре» (В.М. Массон «Первые цивилизации». 1987). У натуфийцев же обычно погребали в скорченном положении (поза эмбриона) на боку (иное трупоположение - здесь влияние альпинидной и/или динаридной погребальной практики). Тот факт, что тут погребальный инвентарь состоял в основном из глиняных сосудов, «но отнюдь не качественно иных наборов вещей» (акад. В.М. Массон) говорит о его преимущественно молебственном характере (прежде всего Великой матери, богине Неба) и всё ещё существованию веры этих убейдцев в посмертное возрождение к новой, земной жизни (параллельно бытовали обе концепции посмертной участи).
Так, в таком североубейдском памятнике как Гавра (левый берег Тигра, район Мосула) «большинство погребенных имеют скорченную позу, но встречаются и вытянутые захоронения» (различные этносы). И всё это может свидетельствовать о раздельных и разновремённых миграциях племён вышеупомянутых анатолийских этносов. Так, в культуре «Северный Убейд» выявляются и «местные, халафские традиции» (период расцвета этой изначально анатолийской раннеземледельческой культуры - 5600-4500 гг. до н.э.).
Таким образом (М.И. Зильберман «Древние анатолийцы и Евразия»; «О кроманьонцах как предтече ариев». Инет) вполне очевидно, что такая совокупность антропологических типов, как европеоидный (кроманьоидный), средиземноморский грацильный, долихоцефальный тип с негроидными чертами лица (натуфийцы), и брахицефальный альпийский и/или динаридно-арменоидный антропологический тип, являют собой группу племен анатолийских земледельцев (т.н. «фермеров») поры «неолитической революции». Вместе с тем не исключено, что натуфийско-альпинидно-динаридная совокупность этносов (различные племена) могла и много ранее мигрировать из Евразии в Индию - с наступлением экстремального оледенения ок. 12,5 тыс. лет до н.э. (их путь хорошо прослеживается)).
Как выяснилось («История Древнего Востока». 2008), что среди хараппцев (помимо предтечи - убейдцев (дравидийский тип)) «присутствует также и прото-австралоидный» этнос («австралоидный»
тип (Гордон Чайлд «Древнейший Восток в свете новых раскопок». 1953)): «толстые губы и мясистый нос маленькой бронзовой статуэтки (табл. XXIX) свидетельствуют о родстве этой группы с уцелевшими аборигенами южной Индии»), который, по-видимому, восходит своими корнями к денисовцам.
11. 3 Саяно-Алтайский регион.
Существуют свидетельства говорящие о том, что некоторые из племён «народа черноголовых» мигрировали и на свою предполагаемую прародину - в Саяно-Алтайский регион, где они вполне могли (должны были) вступить в контакт с местным населением, и, в частности, с протобурятами (М.И. Зильберман «Архаические культово-мифологические представления бурятского народа в свете петроглифов». Инет). Ряд фактов говорит о том, что между протобурятами и протошумерами, ещё в их предполагаемом сходном (общем) древнетюркском «прошлом» (до «исхода» протошумеров), могло существовать длительное общение.
Как выяснилось, в бурятском лексиконе содержится довольно много древнетюркских и аккадо-ивритских (шум.-акк.) слов (и нельзя исключить того, что некоторые из слов на иврите могли достаться бурятам от хазаров). Существует (известно) и некоторое количество культово-мифологических аналогий и даже совпадений в части отдельных обычаев и воззрений. Приведём ряд примеров таких сходств.
Так, обратимся к теофорному выражению «галзу(у)д/галзут», - названию старшего (и, по-видимому, древнейшего) рода бурятского племени Хори, которое (термин «галзууд» (принятое толкование этого наименования - «бешеные», что, как считается, отражало воинственность этого рода)) в виде «галь-зу-ут», как легко видеть, может быть представлено состоящим из шум. (тюрк.) «галь» - «великий, великое» (на иврите «гальгаль» - «колесо»), шум. «зу» - «знающий; (тот), кто знает», и прототюрк. «ут» означает «огонь» (Ут - имя шум. бога солнца). Отметим, что слова «зу» и «ут» (в означенных выше значениях) в лексиконе иврита отсутствуют.
Приведём и такую смысловую параллель: шум. термины «илу, или» означают «бог, мой бог», а однокоренное с ними алтайское слово «улу» - «великий, важный» (заметим, что эти термины, явно не ивритские, т.е. не связаны с хазарами).
Существует предположение, что выражение «писон сагаан тэнгэри» (где термин «писон» означает 50, в частности, в уйгурском языке (Т.М. Михайлов. 1980)), означающее «50 светлых небожителей», воспринято бурятами (и тюркоязычными уйгурами) у прототюрков. И поскольку, как известно, жители царства Шумера и Аккада обладали внушительным пантеоном богов, из которых лишь «великие» 50 «имели разум в совете», т.е. являлись членами Совета богов (по статусу «небожителями», игигами), то, не исключено, что такая шум. модель послужила прототипом тюрко-монгольскому представлению (но могло быть заимствовано бурятами и напрямую).
Обратимся к бурят. слову «саган», означающему «светлый». Представим данный термин в виде «са-hа-ан», где «са» - ингуш.-чечен., т.е., видимо, и хурритское слово (которое шумеры вполне могли знать (см. выше)), означающее «свет», а шум. (нострат.) «ан» значит «небо» (Ан - шум. бог Неба, отец богов).
Как и в шумерской мифологии знаменитая «Гора Неба и Земли» была разделена Энлилем, так и у бурят «Небо и Земля» изначально были слиты воедино, а в последствии разделены демиургом «Эхэ бурхан» (в Библии этого нет).
Уместно отметить и то (шум. миф «В предвечные дни, в бесконечные дни»), что шумерское сакральное «Мировое древо» (дерево «ху¬луппу» (ива)) символизировало небо (крона), землю (ствол как середина дерева) и её недра (корни). Подмечено (С.Д. Дугаров (1991); М.М. Содномпилова (2005)), что и у бурят, калмыков и монголов «красная ива» («уд/удн») тоже считалась священным деревом (оберегала дом от молний).
Выявляется и ряд чисто аккадских (шум.-акк.) по происхождению аспектов в различных сферах бытия бурят (см. «Архаические культово-мифологические представления бурятского народа в свете петроглифов». Инет). Так, одного из величайших богов среди тэнгэринов (аналог игигов) буряты называют «Эсэгэ-Малан-тэнгэри», где бурят. «малаан» означает «лысый, плешивый», и которое (имя бога) обычно и интерпретируется как «Небо - плешивый отец», что в свете ментальности древних маловероятно. Однако, если же термин «малаан» рассмотреть как шум.-акк. выражение «мала(х)-(а)н», где акк. «мала(х)/ме¬лех» - значит «царь», то наименование «Эсэгэ-Малан-тэнгэри» обретает вполне пристойное толкование (и отвечающее рангу божества): «Отец (богов) - царь Неба».
В одном из бурятских мифов творения фигурирует демиург «Бурхан Самбол», которого, согласно его имени, можно отождествлять с Энлилем: «Самбол», представленное как шум.-акк. «Шем-Бэл», означает «(его) Имя - Бэл» (а «Бурхан Самбол» - «Бог по имени Бэл»).
У бурят известен миф и о том, что в море обитает человек-рыба, у которого одна половина тела рыбья, а другая - человечья. И эту рыбу называют по-бурятски «хун-загахан» (человек-рыба).
История Древнего Мира же знает два образа рыбо-человека: это - великий шум.-акк. бог-отец Энки/Эа, владыка водной бездны «Абзу»; и много позднее - ханаанско-филистимский бог Дагон, ранее широко известный как малоазиатский Даган (главный бог Эблы), соотнесение которого с рыбой связывается с народной этимологией (поскольку «рыба» на хан.-ивр. - «даг»).
Примечательно и то, что властитель царства мёртвых Эрлик (в частности, в тувинском поверье), как и шум.-акк. игиг Нергал, владыка «Страны без возврата» (Кура), - первоначально являлся богом Неба.
Рассмотрим и отдельные лексемы. В частности, бурят. «аха» означает «(старший) брат», а акк. «ahu» - (просто) «брат» (ивр. - «ах»); бурятское название фаллоса - «захайн заяабари», а на иврите это - «зайн» (ср. «за(ха)йн»). Так, у бурят известны обряды с такими названиями: «яха барьха» (поминки после похорон) и «сасли бариха», общий термин в которых - «барьха/бариха», и который фонетически совпадает с ивр.-акк. словом «барух», значащим «благословен(ный)».
В одном из бурятских мифов рассказывается (М. Н. Хангалов), что первоначально тэнгэринов было 99 и они составляли единый пантеон, во главе которого стоял Асаранги-тэнгэри, часть имени («Асар-анги») которого - «Асар (Ашур, Астар)» явно общесемитская (в т.ч. и аккадская), а сочетание «(а)нги», возможно, часть шум. (др.-тюрк.) выражения «(д)-инги-(р)»).
Обратимся и к представлению «личное божество» (простого) человека (не царя или героя; в частности, у бурят такой герой - «Гэсэр», а его отец - его личное божество, который «неотступно будет смотреть [вести по жизни] за своим Гэсэром единственным!»). Как известно, институт личных богов бытовал у шумеров, аккадцев и др.-евреев (заметим, что у ассирийцев (северных протоаккадцев) он не выявлен) и, возможно, у протодравидов-эламитов и некоторых племён хурритов.
Так, «этнографический материал о бурятах сохранил» понятие о некоем божестве «Заяши», как о личном «покровителе» (кураторе) человека. В одном из бурятских поверий говорится, что когда ребенок спит и во сне смеется, то это потому, что он радуется беседе (во сне) со своей Заяши (параллель к иштари); а если ребенок плакал во сне, считалось (в частности, у хакасов), что Заяши ненадолго оставляла его; когда же ребенок заболевал, болезнь вызывалась тем, что богиня Заяши его покидала.
У бурятского народа существует и предание о чудесном рождении обожествлённого Чингис-хана. Рассказывается, что некто, царь Ухэр-Боксо, имел красавицу-дочь, которую не только постоянно держал взаперти, но и дома прятал за занавеской. Как-то раз лучи солнца проникли за занавеску и царевна понесла, а затем и родила сына (мотив непорочного зачатия, как и в случае с Майей). И она (царевна) «положила его в кожаную корзину и пустила по реке. Этого ребенка нашли; он вырос; его назвали Чингис-ханом». Как, отмечал ещё Дж. Фрезер, мифов подобного содержания известно немало. И, как представляется, прототип данного мифа - легенда не столько о пророке Моисее (из Библии), сколько о Шаррумкене (сыне жрицы, любимце богини победы) - Саргоне Аккадском, великом завоевателе, первым создавшим мировую державу и обожествлённом при жизни (и в этом он соотносится с Чингис-ханом).
Заключение.
«Гибель Шумера (и Аккада), крушение тысячелетнего царства явилось потрясением как для современников этих событий, так и для потомков. Рухнули древнейшие устои общественной жизни, традиции, обычаи» (Мариан Белицкий). Однако «Идеи и идеалы шумеров: их космология, теология, этика, система образования, были усвоены в большей или меньшей степени всеми народами Древнего Ближнего Востока. Это относится и к шумерским литературным формам и темам - сюжетам, мотивам, стилистическим приемам и эстетическим методам» (Самюэль Крамер).
Характерно, что и в диаспоре «продвинутость» и социальная активность «народа черноголовых» веками оказывали значительное воздействие на многие стороны жизни большинства окружающих народов, - на их духовную и материальную культуру, и нередко на
