Раннее зимнее утро очередного трудового дня. Традиционная "пятиминутка", которую проводит директор завода строительных конструкций Иван Васильевич. В раскомандировке, расположенной на территории открытого полигона (так называется цех по производству бетонных и железобетонных конструкций, расположенный на открытой площадке), присутствуют главный инженер завода, начальник транспортного цеха, начальник формовочного цеха, мастера, бригадиры).
- Александр Иваныч, - говорит директор начальнику транспортного цеха Иванченко, - ты это, перегони сейчас полувагоны на второй полигон и поставь под погрузку блоков.
Иванченко вышел из помещения, закурил и подозвал к себе стоящего неподалеку Михаила Малина, машиниста тепловоза:
- Слышь, Мишаня, надо перегнать состав на второй полигон и поставить под погрузку.
- Не могу. Парфёныч прокладки в последний вагон грузит!
- Отцепите полувагон и езжайте!
- Как скажешь, Иваныч!
Малин подозвал своего помощника, стоявшего в сторонке:
- Саня! Отцепляй последний вагон, а я пошёл заводить!
Помощник машиниста тепловоза Сашка Малов, чернобородый приземистый паренёк лет двадцати, рассоединил резиновые рукава автоматического сцепного устройства, махнул машинисту рукой и пошёл в кабину. Тепловоз тронулся не сразу, а слегка сдал назад и только потом стал набирать ход, а вместе с ним и последовавшие вслед за этим события…
Машинист козлового крана КК20/32 Николай Парфёнович Дроздов в это время погрузил в полувагон пачку деревянных прокладок и ждал, когда помощник бригадира стропальщиков освободит стропы и даст команду "Вира!".
По невыясненным причинам автосцепка не сработала, и тепловоз потащил состав вместе с последним полувагоном, в котором находились стропы козлового крана.
Крановщик Дроздов, увидев, что стропы натянулись, зацепившись за задний торцевой борт полувагона, и кран поехал вслед за поездом, растерялся и вместо того, чтобы дать канатам смотаться с барабана, нажал на тормоз и на кнопку "подъём"…
Железнодорожный путь проходил в нескольких метрах от опорных конструкций козлового крана, расположенных с одной из сторон, и тяговое усилие тепловоза стало "выворачивать" сопротивляющуюся движению машину.
Козловой кран типа КК20/32 - очень устойчивая конструкция. "Свалить" его практически невозможно, но как раз это событие и произошло в тот незабываемый день… "Соревнование" с мощью тепловоза закончилось крахом.
Кран начал заваливаться и падать прямо на расположенную под ним раскомандировку. Первым из помещения выскочил начальник транспортного цеха, с глазами, полными ужаса. За ним, расталкивая друг друга, побежали, как тараканы, в разные стороны остальные. Последним, как и полагается капитану, выглянул в дверь директор завода Иван Васильевич, охнул и помчался в сторону склада готовой продукции.
Кран падал медленно и величаво. Крановщик Дроздов открыл дверь кабины и собрался было прыгать, но испугался и так и остался стоять, одной рукой держась за дверной проём, а другой отчаянно крестясь.
Огромная стальная конструкция массой в десятки тонн ударила консолью главной балки в кирпичную стену главного производственного корпуса (арматурного цеха), пробила её насквозь, проделав большую дыру, и застряла в стене. Это обстоятельство и спасло не только помещение раскомандировки, но и, возможно, жизнь бедняги Дроздова, который с трудом удержался от прыжка в начале падения крана.
Кирпичи из стены арматурного цеха посыпались на станки точечной сварки. На счастье, в арматурном цехе в это время было небольшое собрание на производственную тему, и все рабочие были в бытовке.
Главная балка козлового крана ударилась о шестиметровую железобетонную балку подкрановых путей мостового крана склада готовой продукции и свалила её на штабель железобетонных плит покрытия.
Крановщица мостового крана Рая Дериглазова, увидев падающую откуда-то сверху железную громадину, дала "по газам" и погнала свою машину прочь. Опомнилась она только после сильнейшего удара мостовика о тупиковые тормозные конструкции. Слава Всевышнему, что кран не упал и даже не сошёл с рельсов.
Застряв консолью в стене, козловой кран завис в воздухе в нелепой позе…
В это время машинист тепловоза Михаил Малин, услышав наконец-то истошные вопли своего помощника, затормозил движение, и состав остановился.
Крановщик Дроздов с трудом спустился из кабины и ни слова не говоря, сел на подкрановый рельс. Лицо его было белее гипса и не выражало никаких эмоций. Помощник бригадира стропальщиков Андрюха выбросил злополучные стропы с крюками из полувагона, слез на землю и разразился длиннющей тирадой, состоящей исключительно из нецензурных слов. Его поддержали все присутствующие лица во главе с директором. Прибежали главный механик, медсестра из заводского здравпункта, стали подтягиваться зеваки …
Директор Иван Васильевич попросил у медсестры чего-нибудь от сердца и назначил срочное совещание, перечислив всех виновных в катастрофе (по его мнению) физических лиц в качестве обязательных присутствующих.
Пошёл снег, поднялся ветер…
Предстояли большие разборки на тему "кто виноват и что делать"…
Послесловие: P.S. Давно это было... Я в то время работал на этом заводе в конструкторском отделе и присутствовал при "историческом" падении крана. Многих участников события знал лично, начиная с машиниста тепловоза Миши Малина, который был другом семьи родной сестры моей жены и Саши Малова, его помощника, моего личного друга, который был страстным любителем и коллекционером зарубежной рок-музыки (в позапрошлом году он поехал в Москву и неожиданно умер на руках жены и дочери), и заканчивая директором завода Иваном Васильевичем, строгим начальником и одновременно добрейшей души человеком.
Авария произошла в конце эпохи "развитого" социализма...
|
