ЛЁНЯ

На переднем месте в маршрутке сидела женщина лет тридцати пяти — сорока, в бледно-розовом кашемировом пальто. Роскошные вьющиеся волосы спадали ниже плеч. Она задумчиво смотрела в окно. Вдруг взгляд её оживился. Женщина, вытянув шею, приблизила лицо к окну. В это время маршрутка остановилась. В открытую дверь неуклюже пытался войти сутулый мужчина лет шестидесяти. Видно, у него очень болела левая нога, так как он никак не мог её поднять на ступеньку. Казалось, он запутался в полах длинного серого пальто. Шляпа надвинулась на глаза, и мужчина пытался кивком головы сдвинуть её. Взобравшись на ступеньки, он достал из портфеля пенсионное удостоверение и показал водителю.
— Лёня, привет!
Мужчина поправил шляпу и  удивлённо посмотрел на женщину в розовом пальто.
— Оксаночка... Как я рад тебя видеть! Привет, дорогая…— Леонид хотел поцеловать её, но в это время водитель нажал на газ — и Лёню дёрнуло назад. Он плюхнулся на свободное рядом сиденье.
Оксана поднялась со своего места и пересела к Леониду, подставив щёку для неудавшегося до этого поцелуя. Леонид поцеловал и обнял за плечи, крепко прижав к себе:
— Ты даже не представляешь, как я мечтал тебя увидеть. Ты мне так нужна была!
— Зачем? — улыбаясь и поправляя локоны, спросила Оксана.
— Зачем? Да я уже и не помню зачем… Мне дали твой номер телефона, но, видать, неправильный.
— Я сменила номер.
Леонид опять крепко прижал к себе.
— Ой, у меня аж косточки хрустнули.. Глядя на нас, пассажиры подумают, что влюблённые.
— А я и так давно в тебя влюблён.
— Неужели? — Оксана пыталась быть удивлённой. То, что Леонид был к ней неравнодушен, замечала не только она, но и все их общие знакомые.
— Конечно! — Леонид взял руку Оксаны и положил к себе на колено, прикрыв сверху своей широкой ладонью.— В тебя невозможно не влюбиться. Жаль, — вздохнул он, — если бы я знал, что ты в этом автобусе, то хоть бы попытался плечи расправить, зайти уверенной лихой походкой. Эх, видела бы ты меня, когда я был молод и здоров. Может, и ты бы тоже в меня влюбилась.
— Лёня, Лёня! Мы с тобой и так не один год знакомы. Поэтому помню тебя и помоложе. Ты мне тогда очень нравился. И сейчас. Как друг.
— Вот взяла и прямо в лоб ударила: «Друг!» Хотя молодец, такая же открытая нараспашку, как и я, — Леонид сжал руку Оксаны.
— Лёня, а ты что: с женой развёлся или, не дай Бог, овдовел?
— Нет, — вздохнул Леонид, — живём два очень давно чужих человека в одной квартире в разных комнатах. Разве это жизнь? А куда уже деваться?  Скрылись все мои шансы за густыми туманами. Да и Бог с ними. Я вот тебя увидел — и так хорошо на душе стало! Знаешь, какое до этого паршивое настроение было? — зло прищурил один глаз и кивнул в окно автобуса.— Я так не люблю этот ваш загаженный город вместе с его загаженной природой и такими же людьми! Вот позавчера только хотел сесть в маршрутку, уже руку протянул… Водитель увидел, что инвалид (какие с меня деньги?) и дверь захлопнул. А пакет мой внутри остался, зажатый. Я стучу, кричу, ведь там лекарства дорогие. Он дверь открыл — пакет разорвался. Я давай ампулы собирать на ступеньках, возле автобуса. Только всё собрал — он сразу дверь захлопнул и уехал. Ну не паршивец, а?
— Паршивец он, Лёня, паршивец! К сожалению, — вздохнула Оксана, — у нас таких хватает водителей. Не нравится им бесплатно возить пенсионеров. А у нас их много. Как заполнится полмаршрутки бабушками, водитель и начинает нервничать, — она засмеялась. — Да ладно, не будем их осуждать: бабушки любят кататься, а водители — зарабатывать, —  погладила широкую руку собеседника: —Так ты, Лёня, сюда на лечение приехал?
— Да, на лечение. Ну, теперь точно пойду на поправку, — и Леонид поцеловал руку Оксаны.— А ты что же: в гости или насовсем вернулась?
— В гости, Лёня, в гости к своему любимому городу. Знаешь, как я по нём тосковала. Бывало, в выходной пойду на ВДНХ, гуляю и вспоминаю родные улочки…
— Возвращайся, Оксаночка. Ведь где родился, там и пригодился. Мне тоже раньше предлагали переехать в столицу. Но остался на малой родине. И не пожалел. Да и от того, что ты ближе, мне будет теплее.
— Нет, Лёня, — Оксана погладила руку собеседника, — рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше.
— Ну  а как дела на личном фронте?
— Гражданский брак. Штамп всё равно никого не держит.
— Ну да, особенно тебя, — и оба засмеялись.
— Твой-то бывший законный где сейчас?
— Не знаю точно. Говорили, что сел на шею другой и шепчет на ушко сказки. Ну, пусть слушает. Я уже свою «Тысячу и одну ночь» прочла…
— А нынешний кто? Чем занимается?
— Просто хороший человек. Конечно, есть свои недостатки. Но кто из нас идеален?
— Как кто, Оксаночка? Конечно же, ты!
— Ой Лёня, — Оксана засмеялась,— не знаешь ты меня. Я могу только красиво рассуждать о жизни. А вот красиво жить не могу: не умею хитрить. Жена не обязательно должна быть образованной, главное — умной. А хитрость — это и есть признак ума.
— А вот я тебя именно такой открытой и люблю.
— Ну да, только то, что ты для меня просто друг, не понравилось. А если бы я время от времени другие «откровения» в лоб тебе… — Оксана порылась в сумке. — На, Лёнь, мою визитку. Я на следующей остановке выхожу. А тебе на какой?
— Да я свою уже давно проехал: хотел  с тобой подольше побыть.
— Тебе придётся пересаживаться на другой автобус.
— Ничего, у меня пенсионное удостоверение. Но ты не смотри, что я пенсионер. Я ещё ого-го! Вдруг, Оксаночка, захочешь девственность свою потерять — обращайся!
— Ну ты и сказонул, Лёня. А ещё профессор...
— Потому так и сказал, что я профессор  околовсяческих наук, — и Леонид подмигнул.
Автобус остановился. Оксана поцеловала в щёку своего попутчика:
— Пока, Лёня, не болей больше. Звони.
— Обязательно, Оксаночка, обязательно. Ты мой бальзам.
Автобус тронулся. Леонид смотрел в окно и шептал: « Что же мы с тобою так поздно встретились, Оксаночка, так поздно...»