Голубые глаза двигались по ее лицу.
Для меня не было бы большего наслаждения, чем быть в вас первым, - прошелестел он ей в ухо, и мурашки затанцевали у Эми по всему телу.
Простите меня, - сказал он так напряженно, как будто удерживал несущуюся лошадь.
Наташе поднесли бокал вина, а ему рюмку водки с водкой.
Ее длинные ноги впадали в высокий тяжелый зад.
В его поцелуях не было никакой неуверенности. Он точно знал, как найти её губы.
Я больше не дура, я быстро учусь... - промолвила она, приняв сидячую позу.
Я буду защищать тебя от ужасной судьбы стать беременной. - Самоуверенная улыбка Коула опять засигналила ей.
Я люблю тебя, - произнес он, пока его тупое копье проникало во влажную путаницу пепельных завитков.
Чего она действительно хочет? Просто секса или чего-то более глубокого?"
Я люблю тебя, - прошептала Хэлли. Бен издал низкий, протяжный стон и медленно вошел в нее. И замер от избытка нахлынувших чувств. Наслаждение. Тепло. Хэлли. Наконец-то он дома!"
Ах, как же волновали его глаза ее груди, выглядывающие из-под фантазий модных дизайнеров.
Ах, какой он был яркий человек! Просто кишащий идеями!
Бен хотел её. Всеми известными ему способами. И ещё несколько способов они придумают сами.
Благодаря тем чувствам, которыми она и полюбила Джона.
Что ж, и пусть! Пусть я стану лишь очередной жертвой в длинном списке ваших побед!..
В ее голову все чаще и чаще заползала печальная мысль...
Он побледнел, кровь ударила ему в лицо.
Она имела нечеловеческий облик женщины.
Елена расплакалась и отвела душу в материнские колени.
Она так мечтала стать его единственной, его верной, единоутробной супругой.
Она уже чувствовала какое-то чувство, но до настоящей любви еще было плыть и плыть мелким шагом.
Отплывая, корабль салютовал из всех пушек по любимому городу.
Несчастья посыпались на ее хорошенькую голову, как грибы после дождя.
Она одарила его оптимистической, бессмысленной улыбкой.
Пока она рассказывала о своих собаках, на ее коленях, как рояль в кустах, появился пудель.
Прогуливаясь по парку, он вдруг услышал крик женского пола.
Когда она открыла глаза, первое, что она увидела, было его просветленное, счастливое, усатое чело.
А эта его загорелая кожа! А это тело в гладких пластинах бицепсов, трицепсов и других мужских мышц!
С лицом человека, изборожденного глубокими и усталыми глазами, рассказывал он о своей нелегкой судьбе.
У нее было и раньше несколько мужчин, и с каждым из них она носилась, как с писаными яйцами.
Уже сидя за столом, он снова столкнулся с хитрым глазом Сони.
Четыре месяца я не снимал штаны. Просто повода не было.
Утром, после бессонной ночи, она вышла к завтраку с двумя своими блюдцами вместо глаз.
Чейз схватил ее за руку. Что-то теплое заструилось между ними.
Эми даже прижала ладонь к губам, чтобы поскорее подавить промелькнувшую мысль.
В ней, как и в любой сельской девушке, даже под самыми модными юбками и брюками, явно проглядывалось простое деревенское начало.
Он вошел в нее, чудесным образом заполнив ее целиком.
Ей было потом просто дурно, но очень интересно.
Она только тихо постанывала, дыша ртом сквозь щелку между губами.
Она эротично поглаживала бокал большими пальцами левой руки.
Она покраснела от смущения, но продолжала царапать его задницу.
Приложив ее голову к своей груди, Коул обнял ее. От него пахло мужчиной. Он принялся ее целовать. А целовать было много - она вся!
Близнецы, вернувшись из школы, фактически взяли Эми на себя. Они потащили ее купаться в бассейн, где Эми всех поразила: выяснилось, что девочка плавает как рыба. За восемнадцать месяцев жизни в пустыне она, очевидно, успела приобрести кое-какие навыки выживания.
И, поняв это, минут через сорок после начала беседы, интерес милой девушки к нему постепенно угас.
Их челюсти слились в лихорадочном взаимном перетирании. Слюна и пот. Пот и слюна. Селина стенала, больше не напрягая мозг.
Какая жалость, эх, ну какая жалость, что она не успела вовремя вернуться домой и вздрючить колготки!
Его мысли ворочались в его голове, соединяясь в звенья и разъединяясь, как трусы в сушилке без антистатика.
Его красивая, смазанная чем-то блестительным голова
Её курносый нос плавно переходил в лебединую шею.
Её фигура была самой обычной, женской: по бокам два выпуклых бугра, а в середине вогнутый.
Ей поднесли бокал вина, а ему рюмку водки с водкой.
Надев рубашку и красивые брюки с расстегнутым воротником, он вышел из дома.
Она заморгала глазами.
Она чувствовала себя еще больше девственницей, чем всегда.
Спящая Мэри поежилась от ночного холода. Утром он даст ей жару, но сейчас нужно согреться.
Разодрав глаза, Мэри обнаружила, что лежит, обмотавшись вокруг Райта.
Его желание ощущалось почти на ощупь.
Одним мощным толчком он вошел в нее, и она застонала, восхищенная его точностью.
Она то и дело коротко взглядывала на него, словно желая убедиться, что он не отвлекается. Он не отвлекался ни на секунду. Он набух, отвердел и был готов для нее еще до того, как она дошла до средней пуговицы на его рубашке. Теперь он стоял перед ней обнаженный над кучкой одежды, давая ей возможность смотреть на него сколько угодно.
- Возьми меня рукой... - очень вежливо попросил он и усмехнулся, - в этих замках как-то холодновато.
Сможет ли он разглядеть в темноте, как четко вырисовывается грудь через тонкую футболку и как мурашки бегают по коже?
Она превратилась в одну-единственную огромную мурашку и сказала «да».
Он еще теснее прижал ее к себе, острыми углами своего тела оплавив ее женственные изгибы.
В глазах его пылал такой огонь, что она похолодела. Ее плоть раскрылась и сомкнулась вокруг него, словно это был секретный проект.
Его голос опустился до постельных тонов:
- Мои мужские органы в рабочем состоянии. Ты даёшь мне знать, что тебе надо, раньше, чем понимаешь сама.
Мэри бросила быстрый взгляд на расписанный херувимами потолок и произнесла краткую молитву.
Доехав до какого-то парка, они два часа играли на поляне, покрытой холодным белым веществом.
Луна была где-то высоко.
Несмотря на столь жаркую ночь, Селина дрожала, попирая босыми ногами песок. Бесконечное жужжание насекомых и щебетанье птиц в сочетании с воздействием пищи и вина убаюкали ее до состояния свинцового оцепенения.
Джек стал медленно покрывать поцелуями и ласками все извивы ее живительного тела.
Она не проявила ни малейших признаков, которые можно было бы интерпретировать как нежелание подвергаться дальнейшим эротическим действиям с его стороны.
Когда его ладони встретились в районе пупка, они продолжили свое эротическое путешествие вверх. Наконец смелые путешественники достигли горных высот. В его ладонях лежало по плоду, нежно подрагивающему в такт участившемуся дыханию. Пальцы непроизвольно сжались несколько раз.
Ласкающие руки двинулись по очертаниям тела.
Тело превратилось в минное поле странных томлений.
Джек опять прислонил её голову к своему плечу, лаская её улыбающимся ртом.
- Ты такая красивая, - проговорил он хрипло и стал теребить большими пальцами её уже разболевшиеся сосцы.
Она обвила руками его шею и приняла активное участие в происходящем. Влажный пульсирующий холмик между ее ног уже давно вел свою жизнь.
Она знала теорию, но реальность отличалась от того, что рисовало ей воображение девственницы. Реальность оказалась больше. И тверже. И обладала собственными желаниями. У нее закружилась голова при мысли о том, в каком месте эта реальность сегодня с неотвратимостью окажется в конце концов. Джек обхватил ее ягодицы и глубоко вонзился в нее, заполняя все одинокие уголки, пустовавшие слишком долго.
«Какая жалость, эх, ну какая жалость, что она не успела вовремя вернуться домой и вздрючить колготки!»
Грейс почувствовала, что ее соски набухли. Это новый шаг в их отношениях.
Увидев желание на ее лице, он откликнулся соответствующей частью своей натуры. В глазах горело пугающее знание цели.
Нельзя такое на ночь читать
