Опера в ночи или лягушонок на асфальте.
-…Я хотел бы взглянуть на нее.
-Но товарищ генерал,тетрадь приобщена к вещественным доказательствам, и …
-Я же сказал,я хотел бы взглянуть на нее.
-Да,но над ней еще работают наши эксперты. Там похоже сплошной вымысел и даже вы.., и даже вас он изобразил как совсем другого человека,и даже имя другое…
- Вы заставляете меня повторяться!?
-Хорошо. Но вы склоняете меня к должностному преступлению.
-Вы свободны… Да кстати,какова примерная температура воздуха на высоте 10 000 метров?
- В пределах минус пятидесяти по Цельсию,товарищ генерал. Некоторые страницы покоробились,эксперты предполагают, что это следы растаявшего инея.
…Я сидел за своим столом и со страхом смотрел на толстую тетрадь в дерматиновой обложке цвета свернувшейся крови.
Одно движение пальца и я смогу проникнуть туда,куда отчего-то мне всегда был путь заказан.
Я поглаживал багровую обложку тетради, а сам пережевывал снова и снова:десять часов при минус пятидесяти…
Я когда-то(жестоко обморозив кисти рук), с трудом выдержал два… Когда-то,очень, очень давно.
Табачный пепел,рыхлый столбик серого цвета, упал на обложку. Я машинально смахнул его,приоткрыв тетрадь.
Крупным(он всегда писал так)почерком, на первой странице было выведено: Мне уже пятнадцать, но как странно, я так устал,словно прожил сто пятнадцать лет...
1.
«Мне уже пятнадцать, но как странно, я так устал,словно прожил сто пятнадцать лет...
Сегодня он опять попытался поднять на меня руку. Он- это мой отчим,новый муж моей матери. Подонок. Меня даже мой родной отец никогда пальцем не трогал,а этот возомнил о себе невесть что. Я поймал его разрисованный перстнями и прочей хренью кулак, вывернул с треском руку за спину и бросил отчима на пол. Пол в нашей квартире никогда не отличался особенной чистотой, а сегодня, я ни с того,ни с сего решил его вымыть, и теперь, плачущий отчим, елозил по мокрым доскам,в соплях и слезах, вытирая собой воду не хуже половой тряпки.
Отчим плакал от обиды и бессилия,плакал сидя на мокром полу, сквозь слезы ругался матом, да и по фене, то же… Он мастак в этом деле. Еще бы: весь квартал знает,что его,приговоренного к высшей мере за убийство сторожа в продовольственном магазине,отчего-то не расстреляли,а сослали на урановые рудники. Правда это или нет,и сколько лет он там проработал, мне неизвестно,да и не интересно, если честно – вся его гнусная жизнь мне не интересна, противна даже…
Три года назад,когда он только-только появился в нашем доме,ко мне подошла в подъезде девчонка, очень даже ничего себе,правда несколько меня постарше,и спросила: правда ли,что теперь с нами живет эта сволочь.
Я сказал что правда. Да и что толку врать,когда ей на меня наши соседки(вот же старые суки), возле подъезда пальцем указали, мол вон он,вон. Она,девчонка эта смерила меня взглядом,словно обожгла,а потом плюнула мне в лицо… Я смотрю на нее,рукавом харчок вытираю, а на душе плохо так,хоть плачь.
Я и расплакался. Она стояла рядом,стояла,а потом опустилась на ступеньку и тоже расплакалась. Вот дурдом! Я к ней рядом присел,по головке ее глажу,а сам отчего-то все сильнее и сильнее плачу…Вот же картинка: два придурка сидят на грязных ступенях хрущевки и плачут…Так мы с ней в тот вечер и познакомились. Она, ее между прочим Светкой звали, оказалась внучкой,того самого сторожа,которого мой отчим…,ну вы понимаете. Дед ей по ее словам, вместо отца был. Папашу Светкиного по всему Союзу до сих пор, как неплательщика разыскивают, вот поэтому дед и заменил ей отца…А тут мой отчим,сука со своим ломиком.
Я когда с ним общаюсь, я имею в виду конечно отчима,а не ломик, всегда отчего-то этого убитого деда-сторожа еще живым представляю:как он ходил,разговаривал,в подсобке магазина чай горячий пил, до тех пор, когда его по голове какая-то мразь уголовная…
Вообще-то к уголовникам я отношусь в основном нормально,с пониманием. В нашем городе,да что там в городе, в нашем доме много их, уголовников проживает,и из пожилых и из сверстников…
Если честно,я среди всех моих одноклассников,что в нашем доме живут,единственный на учете в милиции не состою.
Так уж получилось как-то.
Хотя наверное я уже мог раз несколько на нары угодить. Не судьба значит…А мог.
Вон,прошлым летом случай был: играем мы в шестьдесят шесть, за столиком в детском садике,нас человек пять было или шесть(я уж и не помню точно)дружков. Так себе играем, скучно, на щелбаны, денег ни у кого не было тогда… А Копытов вдруг и говорит:
-Пошли пацаны картошку в карьер печь.
Мы,когда скучно, или погода плохая,завсегда в карьер идем. Там пещер полно,где можно от дождя укрыться и картошку в золе испечь,как же без этого? Тем более картошка под боком считай- на переезде ее железнодорожный смотритель каждый год в одном и том же месте выращивает. Там мы ее и копаем.Те ,что постарше к картошке еще обычно Вермут или Портвейн какой покупают,ну а мне если честно все это пойло даром не нужно…Я пиво и то не люблю.
…Ну все загорелись тут конечно.
-Пошли мол,хер ли тут высиживать? Все веселее…
А я матери, торжественно обещал сегодня ночью к книжному магазину сходить, на Диккенса в очередь записываться.
У нас странный город какой-то:что бы на собрание сочинений подписаться, или книжку более менее хорошего автора купить, нужно сначала с месяц, а то и два, каждую среду ночью ходить к магазину отмечаться,а уж только потом,если повезет и подписку оформлять.
Я так пацанам и сказал,что мол не могу,обещал матери…
Те понятное дело посмеялись надо мной,поиздевались,ну и ушли себе.
Ну а что я мог сделать,раз слово дал? Тем более подписка на Диккенса. Если бы граф Толстой ожидался,тогда конечно дело другое, тогда бы я несомненно вместе со всеми пошел. Что-то я от Толстого не в восторге. Хотя мне конечно могут возразить,дескать не твое собачье дело на классика замахиваться. Да я и не замахиваюсь… А тут Диккенс. Мне манера письма его до ужаса нравится. Я можно сказать в свое время подсел на Диккенса: в седьмом классе почти всего его перечитал, а над «Большими надеждами» помню плакал даже. К чему я это? Ах да, про судьбу свою рассказываю…
…А утром,я узнал,что они, те хмыри, что за картошкой отправились, обрезками арматуры, какого-то студента,что в нашем карьере образцы чего-то там(тины что ли,или другой какой растительности)в лабораторию отбирал, на предмет проверки радиоактивного загрязнения окружающей среды, насмерть забили. Слава Богу,что меня там среди них не было.
Я может быть, бить-то студента этого и не стал, но всех и каждого за руку не поймаешь,не удержишь, тем более если у него в кулаке обрезок арматуры зажат.
Или вот совсем недавно случай был. Одноклассник мой, Речкалов, что в первом подъезде,в полуподвале живет(у нас дом такой,что есть полуподвальные и подвальные квартиры),позвонил мне и намекнул,что мол сегодня Островскую Светку у себя дома драть будет. Не захочу ли я все это на свой фотоаппарат сфотографировать: ишь,чего выдумал,что бы я в шкафу сидел,а он с ней значит кувыркался там…Типа «скрытые съемки» одним словом…
Ну я его конечно послал как можно подальше, а сам всю ночь на балконе простоял,мучился…Я в то время по ней,по Островской с ума сходил, любил наверное…
А на следующий день,этого самого Речкалова в школе,на уроке забрали. Изнасилование несовершеннолетней дескать. И хотя он тогда между парт по полу катался и кричал,что она блядь, и сама ему дала, один черт его посадили. Тем более,что папаша этой самой Островской,наш участковый… Так что по сто семнадцатой, сроком на семь лет его определили. А если бы я согласился? Так они бы того и гляди,еще и групповое состряпали бы…Но что самое гадское,так это то,что она и в самом деле ему сама дала(они еще за две недели место выбирали,у нее или у него),а потом испугалась чего-то,ну и вложила…
Так что вы сами видите, - это меня наверное просто Бог от тюрьмы бережет, хотя я в Бога и не верю вовсе. Да и как в него верить-то? У нас,в городе всего одна церковь сохранилась,так в ней, после закрытия, по словам моей матери сначала был цех по производству лопат и грабель для близ лежащих колхозов,а затем сделали лабораторию по выращиванию какой-то биологической дряни, для войны значит.
Так я вот и думаю,если бы Бог и в самом деле был,неужели бы он допустил,что бы в его церкви готовили начинку для бактериологического оружия? Что-то не особо верится…
Ну да ладно…Что-то я устал сегодня, спать пожалуй кинусь. Завтра продолжу…
2.
…Нет. Не спится. Все этот гад, отчим.
Когда он у нас появился, то по первости не пил,терпел наверное, но уже через пару месяцев загулял основательно. Мать(она в то время в пекарне работала)как придет со смены,меня за руку берет и мы с ней начинаем все известные пивнушки района обходить,в поисках его,гада.
-Ты пойми,Сережа,
Это она мне,как бы в оправданье.
-Ведь если его в вытрезвитель заберут, нам счет пришлют,пятьдесят рублей,и ему на работу сообщат,а там глядишь и уволят…
На работу…Рассмешила. Да он сволочь нигде больше двух месяцев не задерживался, работничек фигов…Вот так и бродили по темным улицам,так сказать в поисках кормильца.
Сначала пельменная- там водку под пельмени отпускали,так не наливали,и поэтому отчим пельменные не жаловал- слишком дорогая закуска для него.
Дальше к центру города, кафе «Бригантина».Здесь публика почище, и даже есть свой официант,пьяная скотина,слоняющийся с отрешенным видом среди столиков. Отчего-то у него из расстегнутого гульфика постоянно торчал уголок белой,нечистой сорочки. Толку от этого официанта особого не было,но говорят,что он в свое время что-то там подавал сыну Сталина,и его терпели как городскую достопримечательность.
Если в «Бригантине» отчима мы не находили,дальше оставался только ресторан «Тракторозаводской» и пивной бар с гордым названием «Адмирал». Меня всегда поражало- откуда в нашем городе, столь отдаленном от всех морей, даже северных, столько морских наименований. Наш дом и то стоит на улице «Имени гордых Советских моряков».
…Обычно,когда мы тащим пьяного отчима по чужим кварталам где ему очень даже запросто могут начистить репу, он висит на наших плечах молча, и лишь громко сморкается, да плюется вонючей, тягучей слюной. Но стоило его заплетающимся ногам ступить на потресканный асфальт нашей улицы, как у этого героя тут же прорезался голос, и желание спеть, и что самое главное громко.
Мать стеснялась,умоляла его петь потише,пыталась закрывать его пасть своей ладошкой,но сквозь ее пальцы один черт вызывающе громко пробивалось:
…По улице ходила,
Большая крокодила,
Она,она,зеленая была….
Как это не парадоксально, но отчим всегда пел только эти две строчки, похоже он не знал больше ни одной песни,даже тюремной.
В подъезде он вел себя еще безобразнее, кричал матом,пинал ногами в двери всех наших соседей, вплоть до пятого этажа(а мы на пятом и жили), и грозился всех тут же изувечить. Соседи из-за дверей посылали его как можно дальше,грозили милицией но жалея мою мать наряд не вызывали…Через час-другой блужданий по квартире, он успокаивался, напузыривал полную ванну воды и засыпал в ней…
Мать запиралась в своей комнате и беззвучно плакала в подушку. Я точно знал
