Литературный журнал «Русская жизнь», раздел «проза», ноябрь 2019 года. Алексей Курганов, эссе «Дорогие мои москвичи». Ссылка- http://ruszhizn.ruspole.info/node/11228
Дорогие мои москвичи… (эссе)
- Затихает Москва, стали синими дали.
Ярче блещут Кремлевских рубинов лучи.
День прошел, скоро ночь. Вы наверное устали,
Дорогие мои москвичи. -
Помните эту некогда не просто популярную, а суперпопулярную ( как сегодня говорят, шлягер), но ныне, увы, практически забытую песню Дунаевского, Масса и Червинского, исполнявшуюся Леонидом и Эдит Утёсовыми? Ведь не так давно казалось, что Утёсов и наша эстрада - это навечно и это извечно, но… Время, время.. Оно неумолимо. Оно диктует свои законы – и законы эти зачастую так жестоки…
А сами москвичи, к счастью, не меняются ( я говорю о так называемых коренных москвичах, а не о приехавших и здесь поселившихся).
Вот, например, один знакомый москвич (в Усачёвских банях познакомились, ещё во времена Советской власти. Когда билет в баню стоит двадцать копеек, а кружка пива -- двадцать две), живёт он на Госпитальном валу (четыре трамвайные остановки от «Семёновской»), и сам сколько раз рассказывал: утром в выходной (он сапожником работает. В тамошнем местном кооперативе) идёт в пивную, что расположена недалеко от госпиталя Бурденко. Там пива с водкой натрескается-насосётся, а уже оттуда непременно следует на Немецкое (оно же Введенское) кладбище. И там плачет. Да что плачет -- рыдает! Я его спрашиваю: а с чего слёзы-то? У тебя там кто из родственников, что ли, похоронен? Нет, отвечает, никто. Все мои – на Калитниковском. А чего ж тогда, опять не понимаю я. А ничего, отвечает он, горестно ушами себя по щекам хлопая. Просто так. Потому что атмосфера соответствующая. Скорбная и благостная. Слеза натурально душит за горло. И опять пива хочется. И опять с водкою. Вот так цельный выходной и хожу: с пивной -- на кладбище – оттуда назад, в пивную – освежусь, и опять к могилам. Да там, между прочим, САМ Фёдор Петрович Гааз похоронен! Кому-нибудь из нынешних москвичей говорит хоть что-нибудь это великое имя? Тогда какие они на хрен . москвичи, если не знают этого великого человека?
Да, я согласен, что такое его времяпрепровождение можно называть культурным отдыхом только с огромной натяжкой. Хотя с другой стороны, он ни в пивной, ни на кладбище ни с кем не ругается, ни с кем не дерётся и, извиняюсь за натурализм, на асфальт и тамошние траурные кустики не блюёт и не испражняется. Но с третьей стороны, какой же это культурный отдых? Это же не ЦеПеКе и О! Это -- кладбище. Здесь скорбят, а не отдыхают. Думают о вечном (если кто из алкоглизированных посетителей той пивной ещё в состоянии об этом думать).
А другой мой знакомец живёт в Тёплом Стане. И в выпившем состоянии всегда пытается через балкон выйти на улицу. А живёт на девятом этаже. Как сказал бы Шукшин, он же не голубь мира… Нет-нет, всё нормально. Пока живой, потому что балконную дверь уже сколько лет перегораживает раскладушка. На ней его тётя, которую специально выписали из подмосковной Малаховки, постоянно или спит, или сидит, или курит. Караулит. А то этот «голубь» и действительно выйдет -- а кто тогда будет семью содержать? Он шофёром-поливщиком работает. На асессенизаторской машине. Очень хлебное место. Плюс постоянный калым. Вода. Она всем нужна. От миллионера-коррупционера до самого распоследнего бродяги.
А третий (этот на Плющихе живёт. Рядом с академией имени Фрунзе) уже сколько лет вечный двигатель строит. Который должен питаться, как у Андрея Платонова в «Городе Градове», мочёным песком. И представьте себе, однажды он это чудо-юдо всё-таки построил-соорудил! И даже вроде бы завёл (вроде бы)! После чего, воодушевлённый этим грандиозным событием, три месяца пролежал в клинике имени Ганнушкина (там же всё рядом: и Плющиха, и Фрунзе, и Ганнушкина). Сначала в отделении острых алкогольных психозов, а потом, когда обострение прошло – в третьем реабилитационном. Рассказывал, что ничего так было лежать-то. Спокойно и опять же благостно. Телевизор с утра до вечера можно было смотреть. В шахматы и шашки сражаться. Манную кашу по утрам давали. Холодную, зато невкусную.
Есть и четвёртый, который независимо от погоды и времени года, обожал купаться в Новодевичьих прудах, а по берегу в это время бегал участковый милиционер (или как их сегодня?) и орёт друниною: « Ну ты ща, бля, вылезешь! Ну, я тебе ща, бля, устрою!». А чего он так суетился, чего напрягался? А он не хотел, чтобы этот мой знакомый в этом пруде утоп, потому что пребывал в алкоголизированном состоянии, потому что какой-то дурак прочитал этому участковому лекцию о трагических последствиях купания в датом виде. И поэтому за алкоголизированное состояние участковому его минцанерское (или какое у него сегодня?) будет вставлять большой зелёный огурец и задерживать очередное звание.
Так что замечательные люди проживали и проживают в столице нашей Родины (и это только четыре примера – зато какие красавцы писаные! Конкретные, без соплей! Творческие натуры, постоянно ищущие себя. А уж когда находят, то, как говорится, тушите свет…). Да они-то ладно. С ними всё ясно и понятно. Зато ничего не понятно с теми, которые, что говорится, капли в рот не берут. Этих-то с чего шатает? Этих-то с чего ведёт тире разносит? А гражданин Минздрав? Ответ имеете? Или вашему минздравовскому уму сей психиатрический пердимокль непостижим?
А в заключение хочу напомнить вам, уважаемые читатели, начальные строки шедевра отечественной прозы: «Все говорят: Кремль, Кремль. Ото всех я слышал про него, а сам ни разу не видел. Сколько раз уже (тысячу раз), напившись или с похмелюги, проходил по Москве с севера на юг, с запада на восток, из конца в конец, насквозь и как попало – и ни разу не видел Кремля.». Я даже не буду уточнять кто автор и как эта книга называется. Потому что сие – ИСТИНА! Ни разу в датом или похмельном состоянии не увидеть Кремля это так трогательно!