бумажонку, и уже закрывая за собой калитку, бросил виновато, не глядя тому в глаза.
- Ты уж Вовка меня не обессудь, но в заключении я о лейкозе естественно не написал. Сам понимаешь, не к чему это.… Да и мне лишняя головная боль здоровья не прибавит.…Так что…
Ветеринар махнул рукой и, приподняв воротник ветхого, короткополого тулупа исчез в снежном крошеве…
В эту же ночь, вся местная милиция в лице лейтенанта Шкворня, по пояс, проваливаясь в глубокие, хрусткие, тронутые сажей и жаром сугробы, недоуменно бродила вокруг все еще дымящих останков некогда добротных стожков.
- Да и хер бы с ними! Сгорели и сгорели…- легкомысленно отмахивался от надоедливого Шкворня Володя, непроизвольно принюхиваясь к своим пропахшим керосином пальцам…
…Не успели падкие до дармовщинки синицы начисто выклевать вывернутую нутром наружу коровью шкуру, развешанную на штакетнике палисадника, как заболел и сам Рощин…
Некогда крепкий, жилистый мужик, как-то вдруг, сразу сдал с лица, похудел и ослаб на ноги… Большую часть суток он лежал с тоской вглядываясь в низкий потолок, часто заговариваясь и лишь иногда, ближе к вечеру видимо через силу и боль, выбирался из постели и, держась за стены, садился перед основательно протопленной печкой, ожидать возвращение Светки с работы…
Она приходила и Володя, зарывался осунувшимся лицом в простенький, запорошенный снежной талью воротник ее пальтеца и с мучительной радостью вдыхал чудный запах родной своей женщины и чуть уловимую мяту уральского морозца. В такие минуты, Светлана словно замирала, с болью осознавая насколько быстро сгорает, да практически уже сгорел любимый ее человек, насколько он исхудал и полегчал телом…Она прекрасно понимала, что Рощина, необходимо срочно поместить в стационар, но тот (вот же характер), упрямо отказывался до последнего. Но с другой стороны, понимая, что необходимую медицинскую помощь ей не найти даже в городе, областном центре, а не только в их поселковой больнице, Светлана особо и не настаивала.…
Все чаще и чаще, он начинал заговариваться: в бреду плакал, звал то Светку, то мать, а то переживал, что у них не получилось с детьми.…А иногда напротив его словно что-то озаряло, и он фантазировал как в юности, когда еще со Светкой женихался…
- Ты знаешь, Светка,- его растрескавшиеся губы кровоточили и, наверное, мучительная боль мешала говорить Рощину так же связно, и внятно как обычно.
- Ты знаешь, там, на Течи, я лодочку под бережком обнаружил. Плоскодонка, конечно, рассохлась малость, потекла, но это все лабуда,…мелочи. Я ее, днями, когда росы высыхали, проконопатил слегка, просмолил и теперь лодочка, как новенькая…Ты знаешь Светка, я как ее увидел, так и решил, что по весне, как только лед сойдет, а вода еще большая будет, сядем мы с тобой в нее и поплывем, куда река нас повлечет.…Хоть до океана, какого…
Владимир хрипло, еле слышно рассмеялся, шумно проглотил слюну и, передохнув малость, вновь заговорил, прикрыв лицо полупрозрачными кистями рук…
…А потом, мы с тобой, любушка ты моя на дно этой лодочки ляжем, и будем смотреть, и смотреть в небо, на проплывающие облака…Я Светка на облака еще в детстве смотреть любил,…красивые они.… И если есть Бог (да как же ему не быть, когда я в последнее время все чаще и чаще с ним по ночам разговариваю), то он, несомненно, где-то там, на облаках, смотрит на нас, и ты знаешь родная, быть может, даже и любит нас.… Хотя не за что, честно говоря, ох милая моя не за что…
…Ближе к полночи, силы полностью покидали больного, и он проваливался в непродолжительный, неровный сон, лишь иногда прерываемый надрывным кашлем, стонами и приглушенными криками, тем ни менее, ни на минуту не выпуская Светкиной ладошки из своих горячих рук…
Однажды ночью, словно сомнамбула, Володя поднялся, с трудом подошел к окну и, прижавшись пылающим лбом к заросшему наледью стеклу и вглядываясь в мигом побежавшие холодные струйки талой воды, прошептал, в полной уверенности, что Светлана сейчас не спит и, несомненно, слышит его:
- Ты не бойся родная, я, я никогда от тебя не уйду.…А если уйду, знай - я обязательно к тебе вернусь.…Вот увидишь…
С той поры, с той самой ночи, ее не оставляла уверенность, что Володя рано или поздно уйдет, сбежит от нее - сбежит так, как иной раз сбегает подыхать подальше от своего дома старая, преданная собака, долгие годы верой и правдой выполняющая любую прихоть своего хозяина…
…Володя ушел будним днем, в конце марта, когда долгие дожди буквально за пару дней слизали снег с раскисшей земли, ушел совершенно неожиданно и очевидно даже и без подготовки…
…Полузатопленную плоскодонку обнаружили через две недели в двухстах километрах от станции Муслюмово.
3.
- Здравствуйте. К вам можно?
Светлана, не дожидаясь ответа, прошла к столу главного редактора. Ее промокшие валенки оставили на буквально час назад протертом полу редакторского кабинета цепочку вызывающе грязных, влажных следов.
Навстречу ей, из-за соседнего, стоящего несколько в стороне стола резко поднялся, скорее даже вскочил полный, обильно потеющий мужчина, заведующий отдела связи с общественностью Гридин (по крайней мере, так гласила плексигласовая табличка, стоящая перед ним) и широко разведя руками, попытался остановить посетительницу…
- Гражданочка, стойте. Вы куда собственно? Виктор Михайлович сегодня вообще не принимает, вы можно сказать вообще его здесь случайно застали.… Да кто вы, наконец, прости Господи?
Вышеупомянутый Виктор Михайлович, словно в противовес Гридину был мужичонка хилый, маленького росточка, с проплешиной на затылке, которую он ежедневно старательно зализывал светлыми, ломкими волосами, зачесывая их несколько набок.
Главный редактор мнил себя демократом и либералом и иногда, особенно на публике любил подчеркнуть эти качества.
-Оставьте ее, Игорь Олегович. Вы же видите, что у женщины что-то очень важное ко мне.…Ведь это правда, голубушка?
Произнес он, густым басом явно любуясь собственным великодушием и произношением…
- Кто вы, откуда и вообще, поподробнее.…Садитесь вот тут, напротив…
Светлана присела на предложенный стул и, расстегнув овчинный полушубок, откуда-то сбоку, выудила надвое сложенную, помятую ученическую с трогательной розовой обложкой тетрадку.
- Я Светлана Владимировна Ведерникова (начала она монотонно, словно читая собственную автобиографию)…Работаю в регистратуре нашей районной, Муслюмовской поликлиники. Работаю уже давно, более пяти лет.… Раньше, раньше работала участковым врачом, там же, но муж заболел, серьезно заболел, и мне пришлось перейти на сидячую работу.… В регистратуру. А вы знаете, я, честно говоря, даже и не жалею.…Зато всегда рядом с домом.…И до полликлинники недалеко.…И вот что я для вас люди добрые приготовила…
Светлана казалось мгновенье мучительно думала и даже как бы попыталась вновь вернуть тетрадку на место, но в последний миг, переломив, по-видимому, свои последние сомнения, раскрыла ее и, протянула главному редактору с величайшей торжественностью… Ее казалось природный румянец на смуглых щеках неожиданно смыла бледная синева страха…
- …Здесь, здесь все данные, которые я только смогла достать их архива нашей клиники о летальных исходах больных, заболевших онкологическими заболеваниями и заболеваниями крови, в период, начиная с 1957года, года аварии на комбинате «Маяк» и до наших дней.… Здесь все есть: и фамилии, и адреса, и даты смерти и диагностика.…Но истинные результаты вскрытий у таких больных обычно на руки родственникам не выдавались, так что подтвердить мои записи трудно.… Но это, наверное, и не нужно…Я врать вам и не собираюсь(Голос Ведерниковой задрожал, стал звонким до неприятности).
-Зачем мне вам врать? Толку то?… Вовка поначалу отговаривал меня во все эти дела лезть, да теперь-то уже все равно, умер он,… а пенсию на него, мне все одно не выдадут, не регистрированные мы с ним.…Так, гражданский брак. …Так уж вышло.…Да и не о пенсии своей я пришла к вам поговорить.…Совсем нет.… Но мрут же люди.…Много.…И что самое страшное- молодые все больше, совсем молодые. А в роддоме нашем что твориться?! Я сама не видела, но от подружки, раньше вместе работали, по молодости, слышала: сколько ж там мертворожденных, а если живой, то с такой патологией, смотреть страшно.…И это в наши дни!?
Она устало осмотрелась, откинулась на стуле, вытерла платком вспотевшее лицо и только тут заметила, что в кабинете стало необычайно тихо, и даже полный, страдающий отдышкой Гридин и тот казалось, застыл, стараясь дышать как можно тише.
Зато Виктор Михайлович, напротив вдруг необычайно оживился. Выйдя из-за стола и протянув Светлане свою сухую, небольшую ладошку, он несколько даже мечтательно улыбнувшись, произнес громко и торжественно:
- Светлана Владимировна. Дорогая вы наша женщина. Спасибо вам, что вы пришли именно сюда, в газету, в редакцию, в рупор так сказать возрождающейся гласности и свободы слова. Обещаю вам, в ближайшие дни, да что там дни, прямо сейчас засесть за изучение всех предоставленных вами материалов. От своего лица, и от лица присутствующего здесь заведующего отделом связи с общественностью товарища Гридина, хочу поблагодарить вас за гражданскую смелость, честность и принципиальность. А о судьбе вашей тетрадочки мы сообщим вам лично, как только проверим и перепроверим (а иначе нельзя голубушка) ваши сведения…
Под эти прощальные свои слова, главный редактор подвел обескураженную и растерянную женщину к двери, и еще раз крепко пожав ей руку, выпроводил из кабинета, вроде бы и учтиво, но в тоже время очень напористо…
Гридин потянулся к тетради и, с трудом вчитываясь в первые строчки, мелкого, убористого почерка, с сомненьем в голосе спросил коллегу.
- Ну что, будем готовить в номер?
-Да вы что голубчик, белены с голодухи объелись?!
Виктор Михайлович, презрительно рассмеялся в лицо покрасневшему Гридину.
- Какой в задницу номер? Вы что, хотите, что бы нашу газету прикрыли, или вас, да и меня вместе с вами, завтра же с «Волчьим билетом» на биржу труда выбросили? В номер…. Тупица! Звонить надо.…И срочно…
Главный редактор подошел к стоящему на столе ярко-оранжевому телефону и, помедлив мгновенье, набрал, по-видимому, давно известный ему номер.
- Алло.…Здравствуйте.…Это вас беспокоит главный редактор областной газеты…
Через неделю, под вечер, подпрыгивая на кочках и проваливаясь в колдобины полные грязной жижей, в село въехала машина, большая и обшарпанная, с зарешотчатым, округлым оконцем, на которых обычно перевозят заключенных или страдающих психиатрическими заболеваниями.
Из достоверных источников:
Химический комбинат "Маяк" расположен в закрытом городе Озерск на Южном Урале. До 1990 года город был известен как Челябинск-40, а затем - как Челябинск-65. С 1948 по 1992 год на "Маяке" было произведено 3 тонны плутония-238.
В реку Теча с 1949 по 1956 год было сброшено 76 миллионов кубометров радиоактивных отходов, содержащих смеси стронция, цезия, ниобия и рутения. Около 25 процентов активности давали изотопы стронций-90 и цезий-137.
Загрязнение вдоль реки Теча было настолько большим, что 28 000 человек получили значительные дозы
