заголосил вдруг стражник лифтовой. – Не худой ли какой человек без спросу, без ведома? А не то – вертай вспять… в светлое своё прошлое!
- Чаво орать-та? Мы по приглашенью, чучало! – Воскликнул, негодуя почтальон, резко поменяв свои профессиональные манеры на привычно-обыденные, обычные для повседневности. – Не узнаёшь, чё ли, псина сторожевая?
- Вижу, што нашенской породы будешь, но нам ваши намерения, токмо ужо будут ведомы. Бумаги, грю, хде? Надоть, выбился в письменосцы, а всё, тудыть яво в качель, в начальники, мать чертячью в медь, себя воспроизвести пытаются!
Почтарь покачал обескураженно головой из стороны в сторону и, как только мог, с особой вежливой утончённостью, обратился к новоявленному туристу:
- Иван, будьте добры, покажите этому хамлу бумаги, что я вам дать изволил. Пущай подавиться, бюрократ недоделанный!
Ваня стоял в остолбенелой форме, боясь хоть как-нибудь шелохнуться и привлечь к себе любое внимание. Он с особым напряжением впитывал в себя все звуки, отражающиеся от стен, пола и потолка подземного бункера, пока доподлинно не осознал все формальные действия происходящего. К тому же вольное поведение чёрта, его сопровождавшего, придало ему некоторую уверенность в себе и даже трясущиеся руки не помешали передать в копыта лифтёра путёвку с известной подписью, сверкающую золотыми буквами.
- И у Вас, в подземном мире, без ентого бумагомаракания, ну никак не обойтись?
- Спросил Ваня, приноравливаясь к новой для него обстановке.
- Что ты, мил человек, зачем ты мне, сам кумекай? – Тут же последовал ответ служивого, внимательно просматривающего документ. - Да и другие морды человеческие к чему, ежели завсегда имеется бумага казённая, в коей всё доподлинно об отдельных людишках чуть ли не с рождения красочно обозначено и сказано довольно доходчиво.
- Вот, нифига себе! И тут чёртова бюрократия образовалася… ой, не могу! – Сказал Ванька и понял, что сморозил лишнего, ведь у кого он, как не у чертей и находится… а потому почесал в задумчивости репу и попытался выкрутится из создавшегося неловкого положения. – В смысле адова… бюрократия… то есть, как у нас я хотел сказать… в общем-то - нехорошая.
- Та лана, чего там, мели помелом земным чё схочется, тебе-то уж верняк - дозволено. А без бумаг, дядечка, наверху, так и под ним, как и без денег нет жития – вовеки вечные.
- Как, ещё и деньги есть?
- А ты что думал. Товар – деньги – товар ещё никто не отменял. Даже, ежели скажем - яхту хотим подарить проходимцу… Енту вещь-то надобно где-то выкупить… А, как же?
- И чё, и валюта имеется?
- Всё в душах измеряется, юродивый! А то, поди не знал? И золотишко с камушками с сотворения мира во власти нашенской находятся. А там, гляди, пошло-поехало по курсу грубому от любого рубля деревянного и других монет всякого качества: на любовь с благополучием, на славу с властью и так далее… В обмен на душу по желанию, чтобы заселить без всякого на то насилия в апартаменты нашенские, дюже тёплые, а уж гостеприимны-ы-ы-е – куды там!
- Чудно брешешь, но по правде нашенской! - вступил в разговор почтальон, поправляя сумку. – А ну свали с дороги! Аль не видишь – с путешественником мы торопимся?
- Раскудрит яво кудрит! Вы в зеркало давно смотрелись, проезжий путешественник? - засмеялся дико лифтер, открывая борзо двери.
Спутники зашли внутрь, и почтарь тут же нажал на одну из множества кнопок, которую Иван даже и не рассмотрел. Лифт вздрогнул, поднатужился и стремительно понёсся вниз на встречу к небывалым в нашей земной жизни приключениям.
Долго лифт опускался в преисподнюю, хоть и летел живо, аж ком к горлу подкатился у Ванечки. Хмель стал даже выходить, а подзарядиться для дальнейшей смелости, стало быть нечем. Вдруг кабину дёрнуло, да затрясло, словно над ней парашют раскрылся. А в динамике голос удивительно похожий, как в метро, раздался:
- Приёмная! Выходя из кабины, не забывайте вещи… осторожно, двери закрываются.
Сразу морем пахнуло с примесью серы. Жара такая вдруг образовалась, похлеще чем в Крыму, что захотелось нестерпимо раздеться, потому как пот ручьём побежал по спине, словно в парилке бани русской. Ваня одним глазом только увидел довольно обширную платформу, а на горизонте оной кучу людей. Но получив в бок, он провалился живо в проём дверной, напротив. Почтарь исчез, словно испарился, а дверь прикрылась тут же за Ваниной спиной без всяких на то церемоний. Обдало прохладой…
- Ух ты и тут кондёр всем заправляет, - подумал наш путешественник, с особым интересом разглядывая помещение.
Кабинет дюже огромным показался, но особое впечатление произвел большущий стол из морёного дуба, уставленный по старинке телефонами, а за ним, тоже как в старь…
- О боже! – воскликнул, не сдержавшись, Иван.
В уютном кресле сидела самая обыкновенная секретарша. Она, глядя в зеркало, с особым усердием, опиливала специальной пилкой шикарные рожки. Расположившись интересно на голове, они выглядывали сквозь фирменную причёску. А над столешницей, как бы извиняясь высовывался кокетливый хвостик, увешанный небольшими браслетиками, не иначе как из платины. Она хлопнула ресницами веерами по щекам, отодвинула зеркало на край, и взявшись миниатюрным копытом за перо, стала усердно строчить в только что открытый журнал.
Иван стоял, как вкопанный, не шевелясь хоть на миг. А секретарша, закончив процедуру, входившую в её обязанности, поправила очёчки в модной красной оправе на культурном носике пятачке, раскрыла ротик с симпатичными губками и…
- Что стоите? Проходите… присаживайтесь на диванчик, я сейчас доложу начальству о вашем прибытии и очень скоро вернусь, - журчала она, словно весенний ручеёк, а стукнув хвостиком по плазме, висящей на стене, скрылась в ней же.
Тут же включился телевизор, и Ваня с удивлением обратил на него вопросительно дрожащий взор. Что-то зашуршало, зашумело и на экране появилась огненная волна, с рёвом наступающая прямо на Ваню через экран. Наш турист вцепился мёртвой хваткой в кожу диванчика и через некоторое время почувствовал, что стал седеть. Показали вдруг каменную яму среди этих волн подземного огненного океана. Громадный чертила в опояске из человеческой кожи раздувал меха адского горнила, докрасна накаливая здоровенные кривые клещи. А за столом сидел другой – низенького росточка, ласковый такой и добродушный чёртик с одним только рогом в клетчатой кепочке набок. Он любовно перебирал инструменты, источающие ужасные мотивы, где были и щипцы, и крючки, а так же плети просмолённые с другими приспособлениями, предназначенными для дальнейшего употребления в процессе истязания, попадающих сюда грешников.
- Не надо! – дико закричал испытуемый.
Чёртик подошёл, погладил грешника по головке, как родного сыночка:
- Что вы, мил человек? Разве же я вам сделаю чего плохого? Вы сами себе уже давно всё сделали. И потом… что тут такого? Это мы так… балуемся. Ну-ну, не плачьте. Садитесь лучше вот сюда, где поудобней вам будет, на этот вот гвоздик, раскалённый до бела. Садитесь-садитесь, очищайте покамест совесть… Уж мы такие придумщики в ентом деле, - равных нет!
- Душегубы, ироды проклятые!.. – уже стал корчиться через несколько мгновений мученик грешный, сидя на гвозде, а тем временем громила с превеликим удовольствием садистским отщипывал по маленькому кусочку от тела раскалёнными клещами.
- Вот-вот, другое дело… Приятный звук от приятной наружности. Не то что это отвратительное «Не надо»! - потирал копыта ручонки миловидный чёртик. – В ентот радостный для всех присутствующих здесь лиц момент, я обычно лекцию небольшую читаю… Это так, для собственного, можно сказать, удовольствия. Ну так вот… Народ есть главная сила в общем мироустройстве людском и тратить её следует с разумной умеренностью, выделяя таких вот развратных типов. Мы же контролируем количество и распространение дерьма. А окромя методов устрашения, кои мы применяем с великим воодушевлением, но в то же время с огромной неохотой, ничего пока в нашем измерении не придумано. Ведь, как бы не был хорош, так называемый человек, низменные животные чувства будут дремать в нём до поры до времени в рамках воспитания и той среды, в которой находится. А рамки те и есть тот самый страх. Нет, мол, я не такой, скажет кто-то вроде тебя, но не сделает и не совершит греха так называемого токмо из-за страха предстоящей расплаты. Конечно, зависит многое от образования, которое в основной своей массе вуалирует дикие звериные инстинкты, но в определённой благоприятной среде они просыпаются вне всякого сомнения, - это закон. Есть и исключения, но очень мало. Мы, слава вселенной, по крайней мере, не ваши земные подонки, кои своих мужиков и баб без разбору предают, калечат и убивают лишь за денежную выгоду. А мы же только мучаем жалкую душонку вашу, чтобы другим неповадно было творить гадство и истребление всяческое.
Ваня вздрогнул и почувствовал ужасное журчание внизу живота. В это время вошла секретарша, и телевизор сам по себе выключился.
- Что это вы цветом поменявшись, покамест меня тут не было? Аж почернели, а волосы наоборот белесым отдают?
- Мне, как его… этого… уж очень честно в туалет по правде приспичило до самого потолку конторы вашей.
- Хм… Да пжалста! – фыркнула стильная деваха и стукнула хвостиком по стене, где тотчас дверь образовалась и открылась тут же.
Ещё каких-то несколько минут, и он стоял уже, словно первоклассник перед офисным адовым планктоном и ничего с собой не мог поделать. Хоть и добавилось прелестной смелости в организме, переминался Ваня с ноги на ногу, как только мог.
- Кротость, - сказала секретарша, - достоинство жертв, а вы тут гость приглашённый. Ни к чему мерзкие ничего не стоящие хитрости в стиле лизоблюдства, а потому ведите себя свободно, как решительная натура, не уподобляясь остальным представителям вашего людского семейства, которые в основной массе своей слабы и ничтожны. Впрочем, вы получите полное удовольствие в просмотре желанных вам картин в процессе головокружительных экскурсий.
- Да. Но мне непонятно и не ясно… умопомрачительно, так сказать, от непривычной обстановки.
Глаза секретарши потемнели, губы её, и без того припухлые, ярко расцвели и она от всей чертовской души рассмеялась:
- Вот как?
- Ага, так примерно… - только и оставалось ответить Ивану.
- Ну что же… теперь я ваш гид. По высшему повелению мне запрещено задавать лишних вопросов, но следить за вами буду строго и, если что спрошу по всем здешним правилам.
- Так-так… мои действия, ежели что?
- Сейчас распоряжусь, чтобы прибыл кортеж для сопровождения в наш подземный кинозал. Уж поверьте, лучше на экране посмотреть, а то, как бы худого не случилось, да зажариться чтобы вдруг не пришлось.
Дорога в адские дебри, поверьте, устлана радужными перспективами… Ведь только там вы сможете до невероятной глубины души насладиться обществом великих, казалось бы, людей, их клоунов и прихлебателей. Вы даже получите удивительную возможность потрогать руками царей, вождей и президентов. Кроме того, с некоторыми из них вы сможете с удовольствием провести довольно милые светские беседы за рюмкой коньяка, хотя бы с
