Пожар Латинского проспекта.12 глава

отнимаешь, наоборот — что-то в него несёшь: ты — созидатель!

А не будь работы этой, так бы ярок был свет тех софитов, что в студии одной?!. Разве легло бы это новое, светлое, чистое так тебе на душу, разве так радовало бы теперь?

Ни в жизнь!

Так что благодари те кирпичи, что стоят по углам камина, как в стенах закоулков кварталов латинских, где знают и труд, и нужду, и оттого, конечно, так ведают толк в зажигательных своих ритмах, огнём страсти которых всё и опалено!..

…А ведь звонила она, не зная точно, что я не дома.

Смелая!

И под розовеющий вечер, когда угасающее солнце крестило стену с камином оконным переплётом, припёрлись хозяева с другой семейной парой, и Гаврила, завидев их издалека, тотчас зажёг в камине пионерский костёр из досок маленького ящика из-под плиток. Чтоб «заценили» тягу безупречную.

Показушник — пробы ставить негде!

Но ведь убывала плитка-то, убывала!..

* * *

А вечером, по моей законной просьбе (как «стёклушко» же я домой приехал!), нагадала мне Таня под Рождество:

— Большие перемены. В первой половине года уедешь далеко- далеко…

В море, конечно, пойду!

— Проблема денег перестанет волновать… Я буду тебя выгонять, а ты будешь противиться…
               
Нет, Таня, не буду!

— Выпадает тебе новая работа…

Новое — хорошо забытое старое: «Здравствуй, трюм мой милый!»

— Новое место жительства даже!..

«My ship is my home»! Моё судно — мой дом!

— И новая любовь — глубокое чувство…

Не надо мне новой, Таня, и никакой другой — не надо!.. Да и в какой уж омут — глубже?..

* * *

Татьяна слыла известной умелицей по части гаданий. Она гадала (и немало из того сбывалось) многим своим подругам и коллегам. И Любе — тоже. До турнира, теперь, наверное, надо было полагать…