И снова осень, или пляска рыжего коня.

внутренне зверея, направился к выходу.
- Où vous ? Oui qu'avec vous ? Où vous ? Oui qu'avec vous ? – заторопился за ним аукционщик, но тот досадливо дернув плечом процедил уже перед самой дверью.
- Да оставь же ты меня в покое, старик. Все нормально… Вот теперь уже точно, все совершенно нормально…Брысь!
Небольшой колоколец над дверью прощально звякнул, а господин Лурье, маленький удивленный аукционщик, все еще, сквозь окно, провожая взглядом окаменевшую спину Колчанова, громко недоумевал:
- Oh vraiment ces Russes... Bien que celui-ci des tranquilles...
…Весь последующий день, Владимир Петрович Колчанов пил…
Бездумно, тупо глядя себе под ноги, брел он по огромному, хмельному, залитым летнем солнцем, городу. Шел, не обращая внимания на шарахавшихся от него прохожих, клаксоны редких автомобилей, топот лошадей и пронзительные свистки жандармов, останавливаясь только тогда, когда до слуха его доносились, плачь гитары, либо простенькие балалаечные мелодии.
Тогда, в сознании Владимира словно что-то прояснялась, и бывший Штабс-ротмистр, небрежно бросая мятую купюру на стойку, проходил вглубь зала очередного ресторанчика или бистро.
Уже довольно скоро, вслед за ним, настолько же пьяные, как и сам Колчанов, потянулись гораздые на дармовое угощение, парижане. Грязные и оборванные.
Они шли, громко обсуждая необычный загул этого мрачного русского, отчаянно жестикулируя, спорили: куда, в какой кабак, и на какую улицу приведет их сейчас это случайно подвернувшийся поводырь… Впрочем уже через пару часов, пьяная кавалькада сама - собой рассосалась: пить водку не закусывая, а Владимир заказывал только ее, французы явно не умели.
Ближе к ночи, в небольшом русском ресторанчике, Колчанов почти насильно усадил за свой столик фиглярски разодетого полового, как оказалось бывшего урядника Даурской казачьей сотни.
- Ты мне скажи, мон шер. Домой, я хочу сказать в Россию, хотел бы вернуться? Только правду, непременно правду…Я по глазам пойму если соврешь…
- Шли бы вы отсюда, ваше благородие…- почувствовав в надоедливом посетителе офицера, терпеливо уговаривал его терпеливый шестерка.
- Что вы мне душу будоражите? Домой. Домой. Да куда домой, когда последний пароход с пожелавшими вернуться в Россию казаками, был на пристани под Керчью расстрелян большевиками-чекистами…Всех до одного положили, а их , казаков, там более трехсот человек было… Всех, из пулеметов…А вы домой…Нет, видно уж здесь придется доживать. Найду себе какую ни будь блядь французскую, почище, с квартирой… Женюсь как ни как…А там глядишь и детки пойдут…Своих, которых в станице оставил, кажись и не увижу боле…
Половой поднялся из-за стола и, понурившись, не прощаясь, направился к себе, в каморку под лестницей, где он ютился последнее время.
- Даже он, половой и то не захотел со мной разговаривать…- Подумалось тяжко пьяному художнику.
- Даже он почувствовал во мне всю мою иудскую, продажную сущность… Даже он.
Колчанов вновь наполнил граненую стопку теплой уже, от того еще более горькой водкой, выпил с придыхом и вместо закуски, закурил.
- Господи!- Владимир приподнялся, опираясь в стол побелевшим кулаком, с трудом поднял стакан на уровень глаз, с омерзеньем рассматривая искаженные граненым стеклом безмятежные лица парижан.
- Да от чего же вам всем, на все насрать, господа Французы!? И на войну, которая все еще идет где-то там? И на великую, бедную Россию? И на меня, сукиного сына и поддонка… Ну от чего вы все такие сытые и равнодушные!?
Он вновь рухнул на стул и что есть мочи грохнул кулаком по столу.
- Водки! Водки, мать вашу, водки!
…Память к нему вернулась как-то вдруг, сразу, еще тогда, в том небольшом зальчике аукциона, как только он увидал свой пейзаж с церквушкой.
Вспомнилось все: и легкая мазурка на балу в Дворянском собрании Екатеринбурга, и страшный бой с красными в тот зимний вечер, под Кызыл-Куте, где его от души полоснул шашкой по спине узкоглазый казах, а самого Генерал – майора, Акутина, Владимира Ивановича, большевики взяли в плен.
Вспомнил он и Катеньку Кудрявцеву, молоденькую сестру –милосердия, своей заботой и нескрываемой любовью необычайно скоро поставившая его на ноги, получившая кстати вскоре смертельное ранение в Екатеринбурге во время Чехословацкого мятежа.
Но особенно ярко, виделись сейчас, устало - засыпающему Штабс-ротмистру тот, последний его бой под Златоустом, когда и у белых и у красных, от необычайной жары, столь поразительной для уральской осени, из вспотевших пальцев, выскальзывали пики и шашки. А кони, исходя плотной, вонючей пеной, от жажды падали замертво на жесткую вытоптанную траву, подминая под себя зазевавшихся казаков.
Вспомнил Владимир Колчанов и тот близкий взрыв, выбросивший его из стремян и надолго лишивший малейших признаков памяти…Но все эти видения, всплывающие одно за другим в его голове, словно апрельские, хрупкие, упавшие с высоких крыш сосульки, о мостовую, разбивались о те мерзости, аресты, допросы и обыски в которых он, бывший Штабс-ротмистр Колчанов Владимир Петрович, дворянин и художник, принимал непосредственное участие.
Колчанова стошнило прямо на скатерть, и он, с трудом передвигаясь, побрел сквозь ночь, к набережной Сены, манившей его странно- русским, речным, освежающим духом…
…Вечно неунывающий, полупьяный город засыпал медленно и трудно.
Сначала поблекли фонари Эйфелевой башни, растворившись в утреннем тумане, а после, словно по команде один за другим начали гаснуть огни в многочисленных, небольших ночных кафе и бистро.
Полусонные официанты, лениво стряхивали крошки с поутру еще белоснежных скатертей прямо на пол, и убирали стулья на опустевшие столы.
Ночные кокотки, устало брели в дешевые съемные квартирки на улице «Кота-рыболова», плохо выбритые жандармы неодобрительно посматривая им вслед, курили, сплевывая сквозь зубы на мостовую.
В ближайшем, полупустом русском ресторанчике, тяжело пьяный шестерка, подыгрывая самому себе на расстроенном пианино, пел вполголоса точно таким же как и он, тяжело пьяным посетителям:

«Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня.
Я с кормы, все время мимо,
В своего стрелял коня.
А он плыл изнемогая
За высокою кормой,
Все не веря, все не зная,
Что прощается со мной.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою...
Конь все плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо.
Покраснела чуть вода...
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда»…
Где-то на западе, в предместьях Парижа, тускло и однообразно зазвонил одинокий колокол.
Утро все очевиднее вставало над городом, полусонным и равнодушным.
Колчанов толком так и не отрезвившийся, с отвращением, далеко в сторону отбросил недокуренную папиросу, перекрестился, и почти бесшумно соскользнул с парапета.
- Эх, исповедаться бы…- запоздало мелькнуло в голове Владимира, но вода, смывая собой все желания и бесполезные сожаления, хлынула уже свободно, в предсмертном крике широко распахнутый рот.
Широкие, зелено-бурые ленты речных растений, тяжело колыхались в грязной, с бензиновыми переливами воде, словно прощаясь с легкой соломенной шляпой – канотье, неторопливо уплывающей под каменный мост.
А уже через минуту, над серой, влажной от росы глыбой этого самого моста, в необузданной пляске рыжего, огнедышащего коня, появилось равнодушное, парижское солнце.
27.03.2010г.

Cлова и выражения на французском языке, встречающиеся в повести:
1.Что вам угодно, господин?
. Que vous désirez, monsieur ?
2.Что вас интересует: живопись, гравюра, скульптура, а может быть книги и рукописи?
2. Que vous intéresse : la peinture, la gravure, la sculpture, mais peut être les livres et les manuscrits ?
3. Меня интересуют полотна русского художника Колчанова из коллекции княгини Белосельской – Белозерской.
De moi интересут les toiles du peintre russe Kolchanova de la collection de la princesse Belosel'sky – Belozersky.
4.Вы явно знаток. Художник Колчанов относится к великолепной классической школе, но его картины крайне редки у нас. Говорят что он погиб, что несомненно печально. Его картины покупаются очень и очень охотно. У нас осталось всего два полотна. Два пейзажа и один натрморт с маками продали буквально два дня назад...
. Vous évidemment le connaisseur. Le peintre Kolchanov se rapporte à l'école magnifique classique, mais ses tableaux sont extrêmement rares chez nous. Disent qu'il a péri qu'est sûrement triste. Ses tableaux sont achetés beaucoup et très volontiers. Il nous restait seulement deux toiles. Deux paysages et un натрморт avec les pavots ont vendu exactement deux jours en arrière...
5.Боже, как вы похожи! Да ведь это же вы, собственной персоной, господин Колчанов... Ничего не понимаю...
Mon Dieu, comme vous êtes semblables! Oui en effet, la même chose vous, en personne, monsieur Kolchanov... Je ne comprends rien...
6. Куда же вы? Да что с вами?
Où vous ? Oui qu'avec vous ?
7. Ох уж эти русские... Хотя этот из спокойных...
Oh vraiment ces Russes... Bien que celui-ci des tranquilles...